Главная > Архив выпусков > Выпуск 9-10 том 2 > Литературные зарисовки

Пауль ЦЕЛАН

МОИ ГЛАЗА ЕЩЕ ОТКРЫТЫ

ФУГА СМЕРТИ
Черное молоко рассвета мы пьем его вечерами
мы пьем его в полдень и утром мы пьем его ночью
пьем и пьем
мы роем могилу в воздушном пространстве там тесно не будет.

В том доме живет господин он играет со змеями пишет
он пишет когда стемнеет в Германию о золотые косы твои Маргарита
он пишет так и встает перед домом и блещут созвездья он свищет
своим волкодавам
он высвистывает своих иудеев пусть роют могилу в земле
он нам говорит а теперь играйте пускай потанцуют.

Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя утром и в полдень мы пьем вечерами
В том доме живет господин он играет со змеями пишет
он пишет когда стемнеет в Германию о золотые косы твои Маргарита
пепельные твои Суламифь мы роем могилу в воздушном
пространстве там тесно не будет

он требует глубже врезайте лопату в земные угодья эй там одному а
другому играйте и пойте
он шарит железо на поясе он им машет глаза у него голубые.

Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью мы пьем тебя в полдень
и утром мы пьем вечерами
пьем и пьем
в том доме живет господин о твои золотые волосы Маргарита
пепельные твои Суламифь он играет со змеями пишет

Он требует слаще играйте мне смерть Смерть это немецкий учитель
он требует темней ударяйте по струнам потом вы подымитесь в небо
как дым
там в облаках вам найдется могила там тесно не будет

Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень смерть это немецкий учитель
мы пьем тебя вечерами и утром пьем и пьем
Смерть это немецкий учитель глаза у него голубые

он целит свинцовая пуля тебя не упустит он целит отлично
он на нас выпускает своих волкодавов он нам дарит могилу в
воздушном пространстве
он играет со змеями и размышляет Смерть это немецкий учитель

золотые косы твои Маргарита
пепельные твои Суламифь.

В ЕГИПТЕ
Ты должен в глаза чужестранке сказать: ты вода. Будь водой.
Ты должен ту, которую знаешь в воде, в глазах чужестранки искать.
Ты должен ее вызывать из воды: Руфь! Ноэминь! Мириам!
Ты должен украсить ее, когда ты ложишься с чужой.
Ты должен украсить ее облаками волос чужестранки.
Ты должен сказать Мириам, Ноэмини и Руфи:
Смотрите, я с вами ложусь.
Ты должен прекрасно убрать чужестранку, с которой лежишь.
Ты должен украсить ее твоей болью: О Руфь! Ноэминь! Мириам!
Ты должен сказать чужестранке:
Смотри, я с ними лежал!

ТОЙ СИНЕВЫ, КОТОРОЙ ВЗГЛЯД ЕГО ИСКАЛ
Той синевы, которой взгляд его искал, я выпил первым.
Из следа твоего я пил и видел:
Ты катишься сквозь пальцы мои, жемчуг, и растешь.
Растешь, как все, кто преданы забвенью.
И катишься: так черный град тоски
Сыплет в платок, беленный взмахами прощанья.

ВЕЧЕР С ЦИРКОМ И КРЕПОСТЬЮ
В Бресте, где пламя вертелось
и на тигров глазел балаган,
я слышал, как пела ты, бренность,
я видел тебя, Мандельштам.
Небо над рейдом висело,
чайка спустилась на кран.
Всегдашнее, бренное пело,
Канонерка звалась Баобаб.
Трехцветному флагу с поклоном
я по-русски сказал: прощай!
Погибшее было спасенным
и сердце — как крепость, как рай.

Перевод с немецкого Ольги СЕДАКОВОЙ

В НИХ БЫЛА ЗЕМЛЯ
В них была земля, и они
рыли.

Они рыли и рыли: так проходили их дни,
их ночи. Они не славили Бога,
пожелавшего — они слышали, — чтобы так было,
знавшего — они слышали, — что так будет.
Они рыли и больше не слышали ничего,
они не стали мудрее, не сложили для себя песни,
не придумали для себя языка.
Они рыли.

Наступало затишье, налетал смерч,
все покрывалось водою морскою.
Я рою, ты роешь, роет и червь.
Рядом что-то поет: «Они роют».

О какой-то, о никакой, о никто, — где
ушедшее никуда: где оно сейчас?
Ты роешь, и я рою, рою ход к тебе,
и на пальце кольцо проснется для нас.

Перевод с немецкого Марка ГРИНБЕРГА

ПСАЛОМ
Нас вновь из глины и из праха не вылепит Никто,
и не благословит земную персть —
Никто!

Хвала Тебе, Никто!
Тебя возлюбим
и да предстанем
пред Тобой
в цвету.
Вот мы — ничто —
так было, есть и будет, —
цветок небытия.
Вот —
роза Никому.

В ней пестик —
светлый перст души,
тычинок прах из пуст-небесья
и красный венчик —
пурпур слова, что мы пропели,
о, над самым
над острием шипа.

Перевод с немецкого Натальи МАВЛЕВИЧ

К выпуску 3-4 (1) >

К выпуску 9-10 (2) >