ПАМЯТИ  

                                               Вадима  РАБИНОВИЧА

Какая радостная улыбка у Вадима Рабиновича. Так радостно он жил. Так радовался себе, своим стихам, своим научным успехам, успехам друзей, тех, кого любил, кому помогал, а имя им - легион. Он был непостижимо мудр и наивен, как ребенок. До последнего дня Вадим был полон жизни, хотел жить, умел жить. Рядом с ним стыдно было ныть и канючить. Он подавал пример, может, сам того не ведая.

Он позвонил мне 16 сентября рано утром и посетовал, что не сможет прийти на мой вечер в Овальный зал ВГБИЛ, приболел. Даже речь приготовил, посокрушался, и свою книжку новую подписал. Я тоже расстроилась, что его не будет.

Но не будет на вечере или не будет НИКОГДА...

Нет страшнее и непоправимее слова, чем УМЕР. Какое богатство унес с собой Вадим сколько книг ненаписанных, сколько стихов, ярких, ни на кого не похожих, стихов Вадима Рабиновича, они жили в нем, бурлили, клокотали, это было слышно в каждом слове, он был неутомимым мыслителем, мечтателем, творцом, придумщиком.

                  18 сентября 2013 года в 3 часа ночи не стало Вадима Рабиновича.

                                     Да упокоится с миром ваша светлая душа, Вадим.

Рада Полищук

                                                           ------------

Сегодня ночью умер чудесный человек, поэт и философ Вадим Львович Рабинович. Совсем недавно, по-птичьи склонив голову набок, он спрашивал: ну, как, как мои стихи?
А стихи и вправду были замечательные, и образные, и лукавые, и мудрые. А его научные монографии и мудрые и поэтичные. Он, как ребенок, страстно, влюбленно играл словами. Все понимал про свою болезнь, но жил без оглядки. А еще он был очень добрым человеком.
Прощай Вадим! Светлая память...

                  Вадиму Рабиновичу

Ушел внезапно, не прощаясь,
От нас Вадим.
Скажу, со многими общаясь,
Что он один
Сумел алхимию раскнокать,
При всем, при этом
Взаправду был "синицей ока"
Среди поэтов.
Ах, как он празднично и чисто
Слова расклевывал,
Был Рабинович футуристом,
И очень клевым.
Еще он был порой наивным,
Порой беспечным,
Шумел он благодатным ливнем,
Казался вечным.
И вот ушел сегодня ночью, 
Собравшись с духом,
И стал он звездным многоточьем
Вселенским ухом.

18 сентября 2013

                                               Александр Кирнос, писатель

                                                         -----------------------

Моё знакомство с поэтом, философом и культурологом Вадимом Львовичем Рабиновичем началось с почти анекдотичного, на мой взгляд, момента…

14 февраля 2009 года после изумительно яркого вечера в малом зале ЦДЛ, посвященном памяти философа Григория Гачева, я по совету знакомой, подарила свою первую книжку стихов «Воздушные пробки» выступавшему на вечере Вадиму Рабиновичу. На книге я написала номер телефона. Однако после этого мимолетного эпизода прошло несколько месяцев, прежде чем В. Рабинович прочел мои стихи и решил сказать несколько слов похвалы и одобрения.

Я не узнала Вадима Львовича, когда он вдруг мне позвонил.

- С Вами говорит Рабинович, - громко произнес незнакомый мужской голос.

На ум пришел популярный герой анекдотов и захотелось остроумно ответить в тему: «А Армянское радио меня, случайно, не спрашивает?». Однако я сдержалась, выслушала очень приятный для автора отзыв о книге, поняла, кто со мной говорит, обрадовалась и вдобавок получила приглашение непременно приехать на юбилейный вечер в Российский институт культурологии…

Потом у меня появились книги Вадима Львовича, прежде всего, это книга стихов «Синица ока» и необычная связка научно-популярных очерков под названием «Имитафоры Рабиновича или Небесный закройщик». Под впечатлением от самобытной поэзии и научных работ В. Рабиновича я написала обширные статьи-исследования, которые благодаря Евгению Викторовичу Степанову увидели свет в журналах «Дети Ра» и «Зинзивер».

Любовь к философии, поэзии и чувство юмора так крепко соединили нас, что звонки стали регулярными и когда по обыкновению утром или днем Вадим Львович не звонил с неизменными вопросами: «Зуля? Ну, что у Вас происходит?» или «Ну, что Вы там новенького понаписали?», я уже начинала беспокоиться, не приболел ли мой старший товарищ.

Позже я рассказала Вадиму Львовичу о первой реакции на звонок Рабиновича. История эта очень его позабавила, и он не без самоиронии выложил своё отношение к фамилии:

- Я еврей чистокровный, коллекционный, - лукаво улыбаясь, произнес он, а потом всерьез добавил: - Многие коллеги советовали взять псевдоним, уверяя, что фамилия помешает моей карьере. Но я твёрдо решил не обижать память своих достойных предков и заодно доказать самому себе, что мне ничто не помешает достичь успеха. 

Ученик Сельвинского, Вадим Рабинович гордился, что застал выдающихся поэтов и писателей, общался с ними, впитывал их высокое отношение к Слову. Не раз пересказывал он историю своей первой публикации в «Новом мире». Сам редактор журнала, Александр Твардовский, пригласил его в редакцию. Мэтр уважительно побеседовал с новым автором, поинтересовался, служил ли Вадим в армии. Узнав, что молодой человек проходил только сборы, редактор объяснил, что по его радостному стихотворению про службу это как раз и заметно. Однако остальные стихи Твардовскому понравились, и они появились на страницах «толстяка».

Мальчишеские оптимизм и бесстрашие перед пропастью непознанного были присущи Рабиновичу и в зрелые годы. Они превращали его выступления, сообщения и доклады на конференциях и литературных вечерах в феерические, парадоксальные монологи и неизменно завораживали и меня, и многих людей, соприкасавшихся с Вадимом Львовичем.

Разумеется, и название книг стихов философа и поэта Рабиновича отличаются оригинальностью: «Фиолетовый грач», «В каждом дереве – скрипка», «Синица ока», «Вид на мироздание». Последнее вдохновило меня на стихотворение:   

                * * *

                     Вадиму Рабиновичу,

                      автору книги стихов "Вид на мироздание"

 На кончике пера – начало слова,

 Ключ к Ниагаре названных имен,

 Ненасытимая зерном полова,

 Киты пространств и айсберги времен.

 Подлунный мир, подмарсий, поднептуний…

 Не все ль равно, где прорастет планктон,

 Где насажают женщины петуний

 И пролетит беспечный Фаэтон?

 От мира или не от мира – здание,

 Обвалы лиц, застывшие в пути…

 На кончике пера – крыла касание,

 Любви невидимость, куда нельзя войти.

 06.05.2010г.

Супруга Вадима Рабиновича Людмила Львовна буквально на днях, 19 сентября, рассказала мне по телефону, что Вадим Львович в существование смерти не верил и накануне своего ухода об этом рассуждал. Он говорил, что пока сам не удостоверится - не поверит... Это очень похоже на культуролога и алхимика Рабиновича. Ко всему чудесному, мистическому, таинственному он питал непреодолимую тягу. Любил и изучал Николая Гоголя, ведь именно в жизни и творчестве этого классика обитает больше всего загадок и образов-невидимок. Работа Вадима Рабиновича о гоголевской мистике называется «Лицезрение отсутствия».

Вот и я сейчас плачу и молюсь, и лицезрею трепетную наивную душу моего дорогого друга и мудрого наставника Вадима Львовича Рабиновича, ни капли не веря в ее бесследное исчезновение. Где-то там, в заоблачных высях, душа его «синичествует», празднуя своё освобождение от бремени немощного тела.

Зульфия Алькаева, поэт, литературный критик