Главная > Гостиная > Презентация книги Александра Кирноса "Мидреш"
МИДРЕШ
ЛИРИЧЕСКИЕ ЭТЮДЫ В СТИХАХ И ПРОЗЕ
4
Как бы то ни было, но на семейном совете было решено,
что надо ехать в Москву. В пересказе одной из сестёр, родители тянули
соломинку, и длинную вытянул дедушка.
Он приехал в Москву. Слава богу, с Мишей было всё в
порядке, но шёл 1933год, начиналась индустриализация, на стройках социализма
нужны были рабочие руки. По совету своего двоюродного брата Волфа, он поехал
посмотреть на строящийся Прожекторный завод.
Дедушка был квалифицированным жестянщиком, и в отделе
кадров за него ухватились обеими руками, но он колебался. Наверное, хотелось,
чтобы его дети жили в большом городе, могли учиться, но, где жить? А в Славуте
был собственный дом, огород, корова.
Но в этот же день заводская команда играла в футбол,
и дедушка с Мишей пошли на матч. Футбол дедушке так понравился, что он просидел
весь матч с нераскуренной сигаретой в мундштуке, заворожено следя за игроками.
Вопрос о переезде был решён.
Это первая романтическая версия. В таком ключе,
возможно, написал бы Иосиф Флавий. А сухой, рационалистичный Юст из Тивериады
тихо сказал бы: На Украине был страшный голод, целые деревни вымирали от него,
поэтому Акива забрал семью и уехал в Москву.
Старшая дочь, тётя Фаня рассказывала, что в эти
ужасные годы семью спас дядя Шулька (Шмуль – Герш), впоследствии ставший её
мужем. В то время со своей первой женой он квартировал у дедушки, и, работая
заготовителем, привозил домой шкуры. Со всех шкур, в том числе и со свиных,
соскабливали жир, ели его, обменивали на хлеб. Так и выжили. Трефная свинина
спасла жизнь не одной семьи. Позже я узнал, что ради спасения жизни, Закон это
допускает.
Мне больше
нравится первая версия, но, наверное, правильнее вторая.
Итак, семья переехала, и первое время все жили в
бараке в одной квартире, вместе ещё с одной крестьянской семьёй.
Как это переносила моя плохо говорящая по-русски
бабушка, привыкшая быть полной хозяйкой в собственном доме, я представляю не
очень хорошо. Потом всё как-то устроилось. Продали дом в Славуте, купили
полдома в пригороде Москвы – Перово.
5
Иногда я думаю, а что было бы, если бы дядя Миша
после демобилизации вернулся домой. Ведь и в Славуте был свой «Бабий яр» на
тридцать тысяч человек.
Но семья уцелела, и для этого нужно было, чтобы
сошлись в одной точке: волнение за старшего сына, великие стройки социализма, голод
на Украине, желание новой жизни для детей, неутолённая жажда дедушки по
серьёзной работе.
Достаточно ли это для осуществления выбора или были
ещё какие-то внутренние побудительные причины? Ведь в двадцатые годы братья
моей бабушки, в начале века уехавшие в Америку и осевшие в Сан-Франциско, звали
дедушку к себе. Они собирались открыть авторемонтную мастерскую, и им до зарезу
нужен был кузовщик, а дедушка работал с железом. Более того, его тесть Пинхас
Радошовецкий ездил к сыновьям, но пробыл в Америке недолго, вернулся «барином»,
в канотье и с тросточкой.
Правда, известно мне о его пребывании там не очень
много. Ходили смутные слухи о каких-то выступлениях в тамошней синагоге. Будто
бы он говорил о том, что в Советской России осуществилась давняя еврейская
мечта о равенстве и справедливости, за что его и выслали из Сан-Франциско.
Может быть, может быть… Связь с братьями бабушки
вскоре прекратилась и достоверных сведений о том, что произошло в Америке, нет.
А ведь прадедушка Пинхас был коэном, о чём я опять-таки узнал, когда сумел
прочитать надпись на могильной плите кладбища в Малаховке, где бабушка была
похоронена рядом со своим мужем.
6
Всё-таки в
семье явственно преобладали социалистические тенденции. Мне сейчас вспоминается
Корах и его бунт против Моисея. Корах никак не мог согласиться с божественным
выбором. Почему Моше? Почему только ему дано решать судьбы людей? Ведь вся
община Израиля свята, а раз так, выбор руководителя должен осуществляться не
всевышним, а людьми. Попытка первого выступления аристократической верхушки
против духовного лидера бесславно завершилась на следующий день. Земля
разверзлась и поглотила Кораха, его семью и приверженцев. Как просто жилось
тридцать три века назад. Вопрос и мгновенный ответ.
В начале двадцатого века людей мучили те же вопросы,
но ответы были растянуты во времени и земля разверзлась под ногами не только
виновных, но и невинных.
Две мировые войны унесли жизни десятков миллионов
человек, среди которых мирных жителей было намного больше, чем военнослужащих.
Наверное, Всевышний устал отвечать на вопросы. В одной из книг по иудаике я
прочёл об «Эстер Паним» – «Сокрытии Лица». Всевышний совсем, как
интеллигентный, но несколько меланхоличный отец, на время устранился от
воспитания детей, поскольку устал от их бестолковости и непослушания.
– Я вам всё
объяснял не один раз, вы не обращаете на это внимания, что ж, разбирайтесь
сами.
Разборки, как социальные, так и национальные
продолжаются до сих пор. Когда закончится «Эстер Паним» неизвестно.
7
Итак, в Америку
дедушка не поехал, а вот в Москву, да! Возможно, сказалась социальная
принадлежность, дедушка был рабочим и в послереволюционные годы, наверное,
испытывал что-то вроде кессонной болезни. Разрушилась черта оседлости – раз,
рабочий человек стал гегемоном – два, дети могли получить образование – три.
Неудивительно, что при таком резком высвобождении от социального и
национального гнёта, у дедушки наступила эйфория. Другие проявления кессонной
болезни тоже возникли, но это было уже позже.
Более того, оказывается, в двадцатые годы еврейские
дети, проживающие в местечках, должны были учиться в национальных школах, а
дедушка добился, чтобы его дети учились в русской школе. И только младшая дочь,
Роза, закончила семь классов еврейской школы, да и то только потому, что
дедушка устал сражаться за справедливость.
8
При этом, дома соблюдалась суббота, отмечались
еврейские праздники, до последних дней жизни дедушки соблюдался кашрут: дедушка
держал кур и утром в пятницу сам носил их к резнику. По субботам ходил к
знакомым, где регулярно собирался миньян.
Традиции традициями, а вот для своих детей и внуков
дедушка хотел другой жизни. По-видимому, светская пролетарская культура
казалась ему более привлекательной, чем местечковая жизнь, и он считал, что
одна эпоха закончилась, а для новой эпохи нужны новые люди.
Правда, дочери дедушки вышли замуж за евреев (дань
традиции), но три зятя были коммунистами, да и старший сын, дядя Миша тоже стал
членом партии, а вот младший – Залман, дядя Зяма, остался беспартийным. Но
именно он первым преодолел тысячелетнее табу, пробив брешь в традиции, которую
в следующем поколении стремительно расширили его племянники.
9
В дяде Зяме стремление к справедливости,
доброжелательность. открытость, постоянная не показушная забота о близких,
добросовестность и ответственность были определяющими чертами характера. Помимо
врождённого благородства, он ещё был удивительно красив: высокий, широкоплечий,
с ямочкой на подбородке и широко расставленными серыми глазами, в которых,
когда он смотрел на женщин, плясали весёлые искорки.
Он родился в 1912 г., в школу пошёл в гражданскую войну.
Было много вещей гораздо интереснее школы, учиться он не хотел и страшную
историю о том, как дедушка однажды наказывал его за какую то провинность
ремнём, до последних дней со священным ужасом вспоминали все сёстры.
Дядя Зяма, надежда и опора семьи, единственный не воевавший
мужчина в семье (он, как незаменимый токарь – универсал получил бронь на
заводе); дядя Зяма, вывезший родителей и сестёр с детьми в Новосибирск и
спасший их от голода во время войны; дядя Зяма, до конца жизни заботившийся о
родителях и сёстрах; дядя Зяма, не вступивший в партию, так как считал, что не
должно быть ни партийных, ни каких-либо иных преимуществ; дядя Зяма, делавший
для всех детей игрушки; дядя Зяма с удивительным природным тактом помогавший
налаживать жизнь и восстанавливать отношения близких ему людей; дядя Зяма, на
которого до последних его дней западали женщины….
Это дядя Зяма первым в семье женился на русской
женщине.
Ещё до срочной службы он познакомился с красавицей
Лидой, но, наверное, тогда он был очень молод для брака, да к тому же она была
не еврейкой, и всё разладилось. В 1940 году дядя Зяма женился на девушке из
Бердичева. Он дал слово её умирающей маме, что позаботится о ней. Но ребёнок,
родившийся у Сони, умер сразу после родов, семейная жизнь не сложилась, и они
расстались.
Лида, к тому времени уже дважды побывавшая замужем и
родившая от разных мужей двух дочерей, разыскала его во время войны и они
поженились. Детей Лиды он удочерил, а в 1947 г. у них родился сын. На этот раз дедушка
с бабушкой смирились.
Дети интернациональной семьи (а тётя Лида выходила
замуж в такой последовательности: украинец, русский, еврей – как говорится,
чему быть, того не миновать), так вот, дети любили дядю Зяму, а, особенно,
средняя дочь, Иза. Процесс интернационализации на этом не закончился. Иза вышла
замуж за иракского араба, разумеется, левого, и он тоже полюбил дядю Зяму и
относился к нему, как ко второму отцу.
10
А что же было с другой стороны, с папиной? Когда мне
было шесть лет, другой мой дедушка, Нехемья Кирнос, дедушка «голубчик», как
звали мы его с братом, также в соответствии с духом времени, помог мне выбрать
дорогу в жизни.
Тогда я уже хорошо читал, но мне никак не удавалось
понять, что это за странные буквы рассматривает мой дедушка по вечерам, накинув
на плечи большую белую скатерть с тёмными продольными полосами и кистями9, и
какие слова он говорит по утрам, надевая на левое плечо и голову странные
чёрненькие коробочки10.
– Зейделе, – попросил я его однажды, – я тоже хочу
прочесть эту книжку, научи меня.
– Эйникел, – дедушка ласково погладил меня по голове,
– тебе это не нужно, ты поступай в пионеры.
Так я на пятьдесят лет разминулся с Торой, которая
могла бы стать главной любовью моей жизни.
11
В 1904 году Нехемья Кирнос, молодой солдат в армии
Куропаткина, был тяжело контужен. (Почему то мне кажется, что при разрыве
шимозы. Может быть, этот снаряд назывался как то иначе, но шимоза точно
определяет место и время события и поэтому я выбрал шимозу.)
Дедушке повезло трижды. Во-первых, он остался жив.
Во-вторых, единственным известным мне следствием контузии была глухота и, в
третьих, благодаря стечению столь счастливых обстоятельств дедушку не взяли на
первую мировую войну.
Я уж не говорю о том, что революция и гражданская
война также обошли дедушку стороной, а так как радио он не слышал, то и не был
вовлечён в водоворот страстных революционных слов и дел, и его дети строили
социализм без него. Дедушка дожил до восьмидесяти семи лет, и я никогда не
видел, чтобы он на кого-нибудь сердился.
После возвращения с русско-японской войны дедушка
женился на красавице Саре Драновской. Она была не только красивой, но и очень
одарённой девушкой, свободно говорила на нескольких европейских языках. Она
умерла в 1919 году, заразившись сыпняком от деникинского офицера, который стоял
на постое в их доме, и за которым она ухаживала.
Выжил ли деникинский офицер, я не знаю, помог ли он
семье или как-то зачлась контузия дедушки тоже неизвестно, но погромы обошли
дом дедушки стороной.
12
Меня назвали в память о ней, и из Сары с поправкой на
время и страну проживания получился Шура. Наверное, мои родственники рассуждали
так: Сара – Суралея, значит, Сура – Шура (имена Исроэль и Сруль с учётом
времени и страны проживания не рассматривались). Так и получился Шурик — Саша —
Александр – Александр Ефимович.
Они пока все живы, даже Шурик, ведь ещё живы
двоюродные братья и сёстры моей мамы, которые помнят маленького кривоногого
мальчика в матроске и коротких штанишках, появившегося на свет в августе 1941
года. Этому мальчику досталась нерастраченная нежность и любовь всех женщин
семьи, проводивших на фронт своих мужчин.
Оказалось, что имя Александр, как впоследствии я
узнал, включено в круг еврейских имён в память об Александре Македонском,
который, завоёвывая мир, благосклонно отнёсся к Иудее.
13
К Адаму ангелы приводили зверей, чтобы он определил
их сущность и дал имя. В иврите для имени и сущности существует одно слово –
шем и, считается, что имя, данное при рождении, определяет судьбу человека.
Исроэль – борец, Александр – защитник.
Когда Иаков боролся с ангелом Эйсава, это была
защита, вернее самозащита, ещё точнее защита сущности. Иаков победил и получил
имя Исроэль (Израиль). Греческое имя Александр тоже предполагает защиту, но
защиту других людей, других Я, других сущностей.
В этом сплетении защиты и самозащиты есть незаметная
на первый взгляд промоина и в неё угодила значительная часть моего поколения и
поколения наших отцов. А начиналось всё с изменения имени и подмены понятий.
14
Только на пятидесятом году жизни я прочёл в Пиркей
Авот11
слова, сказанные выдающимся талмудистом Гиллелем12
почти две тысячи лет назад: «Если я не за себя, то кто за меня? Но если я
только за себя, то зачем я?»
И опять о имени и его влиянии на характер и судьбу
человека. Уж если я вспомнил Гиллеля, то не могу не вспомнить моего друга,
которого в Академии мы дразнили Г в кубе, отчасти за его дотошность, но, в
основном, потому что полное его имя было Геннадий Гиллеливич Гурков.
Генка был удивительно душевным человеком и
потрясающим занудой. Теперь я понимаю, что у него был врождённый талмудический
склад ума. И два качества, которые невозможно было спрятать: въедливый ум и
длиннющий нос – наглухо перекрыли ему дорогу в науку, но не помешали жениться
на красивой женщине, родить двух дочерей и стать замечательным врачом. Ничего
мы тогда не знали о Гиллеле, а единственный человек, который, возможно, мог бы
рассказать нам о нём, Генкин отец, погиб во время войны. Я могу только
догадываться, кем бы стал Генка, попадись ему в руки Талмуд13
1 | 2 | 3 | 4| 5| 6| 7
В Гостиную >
