Главная > Гостиная > Диалог в "ДИАЛОГЕ": С.Аксенова-Штейнгруд и Керен Климовски

Светлана АКСЕНОВА-ШТЕЙНГРУД

Керен-Ксюша обвиняет...

(интервью, взятое у дочери)

ПРОДОЛЖЕНИЕ

- Знаешь, я в садике была нежной овечкой, в первом классе стала волчонком, а сейчас буду разъяренной   волчицей! Ты„ наверное, знаешь, что волчицы суровее волков, когда защищают своих волчат.
- А кто твой волчонок, ты сама?
- Мой волчонок - моя честь! Я здорово драться научилась. Недавно так нескольким мальчишкам дала в живот, что у них потом животы болели!
- А что Шани тебе говорит?
- Она советует не обращать внимания на них. Но она не понимает, ее ведь не трогают! Если бы ее так доводили, она бы не волчицей, а даже тигрицей стала, потому что она может быть еще разъяренней, чем я.
- Все это грустно очень!
- Тебе. И моей маме.
- А тебе разве нет? К тому же, мальчишки могут как-нибудь вместе тебя сильно избить.
- Я им вместе на себя нападать не позволяю.
- Как это?
- Очень просто! Например, я дерусь с Веном, Адар лезет ему помогать. Я ехидничаю: «Ой, Бен такой трус, такой слабак, что сам справиться не может!» Тогда Бен прогоняет Адара, а драться один на один - это справедливо.
- И часто ты дерешься?
- Раз в неделю. Каждый йом шиши, когда Яфит нет, а другие учителя за нами не следят, и мы одни на переменке остаемся.
- Как ты думаешь, эта вражда кончится когда-нибудь?
- Это прекратится, когда сюда перестанут приезжать пришельцы. А дети всех прежних пришельцев уже родятся здесь.
- Но ведь евреев еще много в других странах. И если они сюда захотят приехать, что их - не пускать, что ли?
- Когда-нибудь это должно закончиться, не миллиарды же нас!
- Боюсь, еще не скоро...
- Тогда кто-то главный должен родителям все время объяснять, как надо себя вести. Вот мама Моше здесь родилась. Но даже если бы папа Моше, ее муж, не был из России, она бы вое равно своих детей ни против кого не настраивала! Поэтому и Моше справедливый. Он меня защищает, говорит им: «Ага, вы Керен ненавидите? Значит, и меня тоже, потому что мой папа - из России!» И они у него после этого прощения просят они его боятся.
- Он что, такой сильный?
- По росту он самый маленький в классе. Но дело не в росте, а в храбрости. Ты Толкина читала? Хоббиты тоже были маленькими, однако хоббит Фродо бросил кольцо Всевластия в Огненную гору. И не боялся, хотя при этом и лишился пальца.
- Если у тебя такой друг, как Моше, зачем же ты сама дерешься, ты ведь все-таки девочка...
- Так ведь они у «Моше просят прощения, а не у меня. А когда я сама дерусь, некоторые у меня просят. Я сейчас полюбила кричать и драться. Я получаю удовольствие, когда их унижаю! Я вообще стала радоваться каждой их ошибке, как они радуются моим. Я ведь не только свирепая волчица, но и прошнырливая мышка.
- Какая, какая?
- Прошнырливая! Это значит, пронырливо шныряю всюду и замечаю, что у них не так.
- Может, тебе лучше в другую школу перейти, где никто не будет знать, что ты из России?
- Я не хочу расставаться с Шани и Моше.
- Ну, ты будешь с ними после уроков видеться. Зато перестанешь со всем классом воевать.
- Ну да, придет мама в школу...  Знаешь,  как ужасно, как стыдно! Когда она с ошибками говорит, будто какая-то глупая женщина.
- Ну, ты ведь знаешь, что взрослым труднее дается язык. И маме работать надо, некогда его учить.
- Да знаю я!

- А вообще, ты бы хотела, чтобы никто не знал, что ты из России?

- M-м-м...Нет! Я очень люблю читать русские книжки, русских писателей люблю. Я давно читаю, с трех лет. И русский язык - очень красивый. Так что - нечего стыдиться!
- А вернуться в Россию ты бы хотела?
- Я бы хотела туда в гости поехать. В моем дворике меня даже кусты помнят. И там подружка у меня хорошая осталась, Катя. Но насовсем вернуться - нет!
- Почему?
- Потому что потому, окончание на «у»!
- Ну вот, а до сих пор разговаривала со мной как умная девочка...
- А зачем ты такие вопросы задаешь? Ты ведь сама знаешь! Хочешь, чтобы там меня дразнили жидовкой?!
- Значит, ты не жалеешь, что сюда приехала?
- Нет! Я ведь еврейка. И это - наша еврейская земля.
- Тебе мама так сказала?
- При чем здесь мама! Маме самой тяжело. Так в Торе написано. Мы в школе Тору изучаем, и это у меня самый любимый предмет. Там написано, что мы, евреи, должны сюда вернуться. Но мы все стали такие разные, такие разноцветные - и белые, и черные, и розовые, и желтые. Поэтому те, кто тут родился, думают, наверное: «Вот, пришли нашу землю поганить!» Им нужно объяснять, что мы не поганить, а жить пришли. Потому что мы тоже евреи. Просто они пришли раньше. Мои дети не будут знать, как надо мной издевались, я им потом расскажу, чтобы настроение не портить..

*  *  *

Вот такая горькая беседа у нас получилась. Признаться, если бы я не записала ее на магнитофон, то сама бы себе не поверила. Ксюша, конечно, девочка незаурядная, необычная. Не каждый ребенок может в восьмилетнем возрасте так точно описать и понять не только свои эмоции, но и ситуацию в стране. Но чувствует, страдает - каждый! Кто-то больше,  кто-то меньше, кто-то борется, как Ксюша, кто-то приспособился, как Костя, однако все наши дети проходят через ЭТО! Керен-Ксюша обвиняет - не детей, с которыми враждует. Своим чутким, острым умом поняла она то, что не могут понять ни израильское правительство, ни израильское общество, ни мы с вами!
...Ксюша прекрасно рисует, пишет стихи - на иврите и русском. Одно стихотворение - о солнце - она сочинила, когда только пришла, радостная и солнечная,   в   первый класс. Сочинили на иврите, и подстрочный перевод, к сожалению, не. может передать всей его наивной прелести, очаровательной рифмовки и раннего чувства слова. Но мне важно пересказать содержание. Вот оно:

Я не люблю плакать.
Потому что, когда я плачу,
То не вижу солнца.
А в солнце есть счастье -
Такое счастье,
Какого нет в других вещах и предметах,
Даже в детях.
А сейчас до свидания, мои друзья, -
Все-все дети на свете...

1994 год

Из книги С. Аксеновой-Штейнгруд. «Поэзия, эссе, интервью»

Рада ПОЛИЩУК:

Как актуально, Господи! Как узнаваемо, как страшно! До холодного пота каплями по спине, до дрожи в коленках. Будто сегодня, сейчас  страдает и пытается своими силами отстоять себя, свое достоинство, свою  индивидуальность, свое мировосприятие, свое право быть собой, ни под кого не подстраиваясь, ни перед кем не унижаясь, эта маленькая восьмилетняя «разъяренная волчица», защищающая своего волчонка: «мой волчонок - это моя честь».

Некоторые фразы из этого диалога мамы и дочки потрясли меня:

«Слишком много нас понаехало, и им кажется, что мы им мешаем...»

« Сами дети не могут этого понять, если взрослые не понимают. Нужно всему народу объяснить! Нужно такой закон издать, в котором будет написано, что мы - евреи и издеваться над нами запрещено».
 

«Да мы и сами тоже меняемся, портимся. В садике я была скромная. А теперь из маленькой, скромной,   симпатичной девочки превратилась в большую, наглую и дерзкую».

Узнаёте? Где-то мы все это уже слышали. И слышим. И будем слышать доколе?

Девочке было восемь, сейчас - двадцать пять. Она выросла в своем «очень зыбком и ненадежном мире, стала взрослым самостоятельным человеком. Она - русскоязычная израильтянка, живущая в Америке, пишущая по-русски, на английском и на иврите, такую сложную языковую и культурную трансформацию вмещает ее богатый жизненный опыт.

А какой опыт приобрел окружающий ее мир? Куда он движется? Куда стремится? И кто, наконец, объяснит НАРОДУ, как надо, как правильно? И кто напишет ЗАКОН, в котором будет написано, что издеваться над человеком запрещено, категорически, ни по какому признаку. Просто - ЗАПРЕЩЕНО.

Кто?

1 | 2

Назад >