Главная > Гостиная > Памяти Георгия Балла

ГОСТИНАЯ «ДИАЛОГА»

Январь 2011

ПАМЯТИ Георгия БАЛЛА

ШЛЯПА

Светлой памяти писателя Александра Шарова, Шеры,

с которым продолжаю дружить и беседовать

Сел за компьютер. Нужно было мне напечатать один маленький рассказ. Заложил бумагу в принтер. А дальше...Что было дальше?

Вынул из принтера один лист бумаги. Ножницами вырезал небольшое отверстие посредине.

- Вот так, - сказал я себе, словно давно все задумал.

Пошел в коридор, где висело старинное зеркало. Туманное зеркало. Глянешь в такое зеркало, и в крови начинает бродить беспокойство.

Скотчем приклеил бумагу. Заглянул в кружок-окошечко.

И увидел бесконечную пустыню зеркал.

Было тихо. Я ждал...

Но тот момент, когда появился высокий, худой старик, я упустил: может, заснул? Может, проспал много лет? Или веков? Там время как-то по иному скользит, в пустыне зеркал.

Старик осторожно шагал по пустыне зеркал. Падал. Ботинки у него расшнуровались. Он наступал на шнурки. Падал и каждый раз вставал. Иногда его ноги закручивались штопором. И приходилось их раскручивать. При этом он смешно, по-птичьему, махал руками.

Куда это он? Один в пустыне зеркал. Упорный старик.

Впереди увидел черный железный контейнер. Мы с ним одновременно его увидели.

Попытался быстрее идти. Чаще стал падать.

Я весь напрягся - так мне хотелось, чтоб он дошел... Ближе... Ближе...

Наконец ухватился за край контейнера.

Я с облегчением вздохнул. Одной рукой он держался за край контейнера, другой - шуровал там, внутри...

На зеркала полетели женские платья, брюки, рубашки, манишки, подтяжки, галстуки-бабочки...

Я смотрел. Эти черные галстуки-бабочки вызвали в моей памяти весеннюю молитву ручья. И догоняющий, задохнувшийся от быстрого бега терпкий запах черемухи. Где-то далеко за кладбищем, за железной дорогой еще не очень уверенно пел соловей. Наверное, я на мгновение заснул. А что же старик? Мой старик. Один в пустыне зеркал, рядом с железным контейнером.

Что-то он там нашел. Замер. И вытащил шляпу с полями. Такую теперь редко кто носит. А он забыв, что надо держаться за край контейнера, обеими руками натянул шляпу и погляделся в зеркала...

Вспыхнула его улыбка. И сразу же отразилась в пустыне зеркал. Старик толкнул рукой контейнер, и тот покатился на невидимых мне колесиках.

Старик посмотрел на меня. Да, он явно теперь смотрел не в зеркала, а красовался передо мной. Даже сдвинул шляпу на затылок:

- Ну как?

Я не мог сразу ответить. На меня глядело молодое лицо. Передо мной был юноша.

- Неплохо, - я ведь давно его узнал. Именно юношей. - Да, очень даже прекрасно.

- И вы можете это подтвердить перед судом присяжных заседателей?

- С весенней радостью живого ручья под тем мостом, помните? - Я готов был заплакать. И он это почувствовал:

- Ну не горячитесь, старик. Это все шляпа. Все дело в шляпе.

- Извините, меня за каламбур, старик... но в жизни вы всегда были немножечко шляпой.

Мы смотрели друг на друга долго, до розового тумана. Мы смеялись. И я все-таки заплакал. Потому что любовь. Пустыня зеркал уже вся была в розовом тумане.

Я на мгновение закрыл глаза. Когда открыл, в пустыне зеркал - никого.

Я отклеил скотч с краев бумаги, и в моем старинном зеркале увидел свое лицо. Помолодевшее, немного растерянное. На голове - круглая шляпа, весело съехавшая на затылок.

Я подошел к компьютеру. На дисплее прочитал: «Когда б я был голландской уткой...»

Вот и привет от Шеры. Ни он, ни я ничего не забыли. У Бога все живы. И один день, как тысяча лет.

2002

1 | 2 | 3 | 4

Назад >

В Гостиную >