Главная > Гостиная > Марк Розовский

СЕГОДНЯ В ГОСТИНОЙ «ДИАЛОГА» ПРЕМЬЕРА НОВОГО ЦИКЛА, КОТОРЫЙ МЫ НАЗВАЛИ

«ДЕБЮТЫ»

У НАС В ГОСТЯХ НАШ АВТОР И ДРУГ

 МАРК  РОЗОВСКИЙ

    Сначала - короткое эссе о Марке Розовском в той ипостаси, в которой давно знаем и любим его. О Марке Розовском и Театре. Это эссе я написала несколько лет назад в цикле «Портреты друзей», но оно ничуть не утратило своей актуальности.

              КРЕПОСТНОЙ ТЕАТР МАРКА РОЗОВСКОГО

Вы любите театр?

Любите ли вы его так, как любит  Марк Розовский: безраздельно, беспредельно, взахлеб, осмысленно и беспощадно. Да, да, беспощадно - к самому себе и ко всей той жизни, что вне театра, поскольку жизнь имеет смысл лишь тогда, когда она отдана театру и тому, что помогает ему развиваться, расти, жить, выжить.

Не зря в ранней юности он как-то подспудно почувствовал, что в слове «кинотеатр» ему больше нравится вторая часть ТЕАТР.

Театр стал его судьбой. Или судьба стала театром. Уже не разобрать, потому что не разделить, не оторвать одно от другого.

Не зря сам Розовский говорит, что главная его задача, самоценная - строить театр. Как у Шекспира в давние времена - главное, чтобы работал театр, чтобы театр был. А там, добавляет, лукаво улыбаясь, разберемся - кто Шекспир, кто Мольер, кто Розовский.

Около тридцати лет строит Марк Розовский свой театр у Никитских ворот, свой крепостной театр, если исходить из издревле неоспоримого: мой дом - моя крепость. Если вспомнить Белинского: «Живите и умрите в нем (в театре). Если сможете».

Он строит свой театр, свой дом-крепость по кирпичику, каждый спектакль - кирпичик.

Спектакли разножанровые, разноплановые, разностилевые, как будто из неоднородных материалов вернее складывается единое целое. Марк Розовский говорит, что ему небезразлично, как будут взаимодействовать сыгранное на сцене его театра сегодня с тем, что было вчера и будет завтра.

Конечно, небезразлично. Ведь это его театр. Не еврейский, не русский. Театр Марка Розовского. Вот не полный, быть может, перечень имен русских писателей и поэтов, которых Марк Розовский поставил на своей сцене: Пушкин, Гоголь, А. Толстой, Л. Толстой, Салтыков-Щедрин, Карамзин, Чехов, Достоевский, Куприн, Зощенко, Бабель, Булгаков, Маяковский, Пастернак... Список зарубежных авторов тоже не уступает.

   Театр Марка Розовского - не еврейский театр. И все же  - то тут, то там  прорываются знакомая мелодия, слово, образ, жест, которые будоражат генетическую память еврея, воскрешают утихшую боль, возрождают надежду. Марк Розовский один из первых в России поставил на своей сцене Исаака Башевиса Зингера - «Фокусник из Люблина».

 Пойдите в театр Марка Розовского и вы увидите их - не ожившие тени прошлого, не бессмертных призраков былого, разрушенного Катастрофой мира, но живых свидетелей, очевидцев и участников всех событий, которым суждено было обрушиться на них. Они покоряют своей искренностью, незлобивостью, своей тихой и сокровенной правотой. Всеми силами души своей сопротивляются они разнузданной жестокости окружающего, враждебного им мира. И после жизни остаются верны себе, не изменяют своих привычек, продолжают любить, тем самым сохраняя навеки неистребимым истребленный, превращенный в золу и дым мир еврейского местечка.

«- И придет Мессия?

  -  Иного не может быть».

Так заканчивается пьеса Марка Розовского по одноименному роману Исаака Башевиса Зингера.

В этих словах - надежда, которую еврейский народ пронес сквозь тысячелетия, надежда-мечта о всеобщем мире без вражды, неправедных войн и бессмысленной жестокости, о мире, где все равны, где «нет эллина, нет иудея...»

Иного не может быть.

Но чтобы эта надежда сбылась, кто-то должен отдавать этому свои нервы, свое время, свои силы, свою жизнь.

Марк Розовский не любит, когда о нем говорят, что он человек неуемный, не знающий устали, беспокойный. От скромности, полагаю. Или от неловкости. И возражает, что, де, почти ничего не успевает из того, что хотел бы сделать. И добавляет, что просто работает каждый день с утра до вечера, но этого оказывается совершенно недостаточно. И сетует, что суета сует, мол, заедает. И почивать на лаврах не хочет. Настаивает, что такое блаженство с Розовским несовместимо. Он счастлив тем, что у него есть любимое дело - театр, любимая семья, любимые дети. Но счастье свое, по его же словам, отмечать не любит, комфортнее чувствует себя, когда счастья немножечко не хватает. Когда есть, к чему стремиться.

Он поставил в своем театре около пятидесяти спектаклей, а ему все мало. Он написал замечательную, серьезную, тонкую книгу «Чтение «Дяди Вани» - исследование души, от которого невозможно оторваться. Попробуйте сказать ему об этом, он тут же возразит: «Вот именно такую книгу всего одну написал, а должен был бы тридцать семь» (или сорок три - по числу поставленных спектаклей). Вообще-то он написал несколько книг, и совсем недавно «Дело о «конокрадстве» - книгу о том, как придумывалась пьеса «История лошади» по «Холстомеру» Льва Толстого, и о порядках и законах, царивших в «империи Товстоногова», как назвал ее автор.

Он член нескольких творческих союзов, и звание народного артиста России имеет и другие почетные звания, и режиссерские курсы открыл в своем театре. И на радио и телевидении горячо, азартно и всегда убедительно отстаивает свои творческие и гражданские позиции, не подстраиваясь ни под какую конъюнктуру, никаким ветрам не поддаваясь.

В чем причина такой активности, такой мощной энергетики, такой неуспокоенности - не берусь анализировать. Может, в том, что грек по паспорту, или, точнее,  как пошутил кто-то из друзей -  «совершил путь из евреев в греки». Волоком, как уточняет сам. А может, вовсе не в этом дело.

Свою книгу о Чехове Марк Розовский закончил так:

«Известно: Чехов скончался в три часа ночи. За несколько минут до этого он выпил... бокал шампанского!

Ах, если б каждому из нас такое удалось: сделать то, что другие не могут, а потом тихо умолкнуть с бокалом шампанского в руке».

Нет, не стану говорить, что Марк Розовский человек неуемный, не знающий устали, беспокойный.

Но, по правде сказать, более подходящих слов не нахожу.

Рада ПОЛИЩУК

Нет, не удержусь, повторю еще раз последние строки своего эссе:

«Не стану говорить, что Марк Розовский человек неуемный, не знающий устали, беспокойный. Но, по правде сказать, более подходящих слов не нахожу».

Тем более - сразу же перехожу к сюрпризу, предлагая вам стихи Марка Розовского.

Да, да, не удивляйтесь - стихи. Это и его дебют, и наш.

Новый цикл встреч в  ГОСТИНОЙ «ДИАЛОГА» - «ДЕБЮТЫ». Не дебюты вообще, а дебюты наших любимых авторов, наших верных, закадычных друзей.

Я, конечно, отношусь к Марку Розовскому предвзято, мне нравится все, что он делает. Не слепо, огульно - но нравится. Он человек, близкий мне по своим изначальным, базисным  установкам - творческим и человеческим.

Но стихи - субстанция эфемерная, тонкая, из паутины и снов сплетаемая.

Впрочем - «когда б вы знали, из какого сора...»

Но все же стихи - для человека творческого, совершенно состоявшегося в другом (других) жанрах - это даже не прыжок в неизведанное, это полет к другим звездам, до которых, быть может, кажется - не долетел.

Стихи - совсем другая траектория, другие виражи, другое парение. В общем - совсем другая стихия. И сердце замирает совсем иначе.

По себе знаю, пережила - почти через 20 лет после первого рассказа, когда проза стала моим прибежищем, воздухом, глотком воды, снимающим спазм в гортани, и этого счастья мне хватило бы на всю мою жизнь, вдруг, откуда ни возьмись выплыли и захлестнули, чуть не утонула, - стихи, совсем  нежданные, но мои, как вдох и выдох, которых не замечаешь, как смех сквозь слезы, как радость и горе, лавиной с крутой горы к подножию, где стояла ошеломленная нечаянным этим подарком.    

Не знаю, что чувствует Марк Розовский, когда пишет свои «стишата», через какую щель вползли они в его день или ночь, где секунда плотно прижата к секунде и внутри себя до отказа набита делами, как он встретил их, что привнесли, какую неизведанную пряность в его творческий многокомпонентный коктейль, какое оставили послевкусие. Не знаю, пока еще не успела спросить.

Но, памятуя его слова о том, что почти ничего не успевает из того, что хотел бы сделать,  я рада за него. Может, это он и о стихах говорил.

Не берусь оценивать стихи, не только Марка Розовского - вообще ничьи.

Это дело профессионалов, чье имя - литературный критик. Они все расставят, разложат, препарируют, исследуют. И тот, кому интересно, прочитает, покорно соглашаясь или яростно споря.

Для меня за этими строками стоит Марк Розовский.

Он такой, какой есть.

Он так видит, так думает, слышит, так чувствует мир внутри и вокруг себя, так живо и остро рефлектирует по разным поводам, иногда хлестко, сгоряча, взахлеб, иногда раздумчиво, элегично.

Он нежен, одержим, непримирим и яростен, задумчиво философичен и по-детски открыт миру. Всем мирам. Его хлещут ветры и дожди. И он противостоит им, борется всеми доступными средствами, из  которых наиважнейшее - слово.

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6

В Гостиную >