Главная > Выпуск 11-12 (2011/12 - 5771/72) > ПОЭЗИЯ > Авраам Халфи (Израиль)

Авраам Халфи

Стихи и песни

Вступительная статья Виктора Радуцкого

Перевод с иврита Анатолия Головахи

«ПЕСНИ  МОЕГО  НИЩЕГО  Я»

Авраам Халфи: Актер и Поэт

Родившийся в начале ХХ столетия, Авраам Халфи не дожил 20 лет до его окончания. Лучшей израильской песней о любви этого последнего двадцатилетия века была признана песня на его стихи «Атур мицхех» («Увенчан твой лоб»). Халфи не был поэтом-песенником в привычном понимании этих слов, хотя многие его стихи называются «Песня о...» («Песня о голубке на моем окне», «Песня о трех котах», «Песня о попугае Йоси»...). Первую песню на свои стихи («Атур мицхех») он сам услыхал незадолго до своей смерти. Написавший музыку к этой песне  израильский композитор Йони Рехтер, а вслед за ним – и другие композиторы, продолжили и  продолжают перелагать на музыку  стихи поэта. Один из лучших исполнителей этих песен, известный израильский певец Арик Айнштейн, в своей биографии в диалогах «Зу ота ха-ахава» («Все та же любовь», изд-во «Даниэла де-Нур», Тель-Авив, 2006), говоря об израильской поэзии, замечает: «Халфи и Альтерман – как Пеле и Марадона. Как Бетховен» (сравнения,  естественные для музыканта и страстного фут­больного болельщика). Но, если Натан Альтерман и другие классики израильской поэзии относительно хорошо представлены в переводах на русский язык, то ни поэзия Авраама Халфи, ни его биография практически неизвестны в России. Впрочем, и в самом Израиле Халфи при жизни был больше известен как актер. Даже в Электронной Еврейской энциклопедии статья о нем представлена в разделе «Театр и кино». Халфи-поэт находится вне каких-либо признанных иерархий, а его поэзия не вписывается ни в какие классификационные рамки. Он всегда находился в стороне как от бурливших во времена его молодости поэтических течений, так и от модных тем и направлений в более поздние годы. Во многом это определялось особенностями его биографии и душевного склада. Авраам Халфи родился в 1904 году в польском городе Лодзь. Его отец был коммивояжером, постоянно пребывавшим в разъездах по всей Российской империи и, по свидетельству младшего брата поэта, Шимшона Халфи (1908-1997, известный детский поэт и поэт-песенник), увлекательно рассказывавшим о своих поездках по возвращении. Большое влияние на Авраама Халфи в детстве оказали оба его деда, один из которых был истово верующим хасидом, а другой – человеком вполне светским.

С началом Первой мировой войны семья Халфи переселилась на Украину, в Умань. Здесь Халфи учится в гимназии, играет на любительской сцене и начинает писать стихи на русском языке, который до конца жизни считал своим родным. В 1922 году Авраам Халфи перебирается в Польшу, а затем, в 1924 году, приезжает в Эрец Исраэль. Работает в сельском хозяйстве, на прокладке дорог и в строительстве и, наконец, становится актером театра «Охел» («Шатер»), основанного незадолго до этого в Тель-Авиве бывшим актером москов­ской студии «Габима»  М. Халеви (1895–1974). В этом театре Халфи играл до перехода в 1953 году в  театр «Камери» (Камерный театр), в котором работал уже до конца жизни. Халфи сыграл на сцене более шестидесяти ролей мировой классики и современной израильской и зарубежной драматургии. Снимался он также и в кино. С большим успехом выступал Халфи и в спектаклях для детей и юношества. За день до смерти он играл в детском спектакле по пьесе Авраама Шленского «Уц ли Гуц ли». Его сценическое искусство характерно необычайным умением проявлять трагическое в комическом, смешить до слез сочувствия своим нелепым и беззащитным персонажам.  Созданные Халфи-актером образы – это воплощение его души, а о себе Халфи писал так: «Я – неоконченная строфа ненаписанной поэмы, я сокращаюсь, сжимаюсь в безымянную точку». Но, «уменьшая себя», Халфи поднимался в полный рост, когда надо было помочь другим. После его смерти многие вспоминали, как им помог этот необычайно скромный человек. Когда один из его знакомых посетовал, что ему негде жить, Халфи, только что получивший ордер на государственное жилье (это еще были времена «социалистического» Израиля!), тут же предложил свой ордер ему. Когда в 1949 году из Франции в Израиль репатриируется замечательный русский поэт Довид Кнут (Давид Миронович Фиксман, 1900 - 1955),  Авраам Халфи пытается всячески помочь своему собрату по цеху, выступает на литературных вечерах в честь поэта. Сам Довид Кнут отмечает, что " ...группа поэтов -
Н. Альтерман, Л. Гольдберг, Э. Зусман, Э. Гарусси, А. Халфи - взялась переводить мои стихи", поскольку планировалось издание книги стихов Д. Кнута на иврите (увы, так и неосуществлённое).

 Актерская деятельность Авраама Халфи неотделима от поэ­тической. Стихи, как уже говорилось, Халфи начал писать по-русски. Некоторые из его русских стихов были переведены впоследствии на иврит, и их переводчик, прекрасный израильский поэт Яаков Бесер, отмечал, что уже в 20 лет Халфи был сложившимся поэтом. Первые публикации Халфи – в журнале «Ктувим» (1936-1933), а затем в журнале «Турим» (1933-1935) – связаны с именем Авраама Шленского, но, тем не менее, поэзия Халфи далека от мира поэтики Шленского и Альтермана, равно как и от мира поэзии других его современников, круга символистов 30-х – 40-х годов, и это отличие уже с самого начала поэтического пути Халфи было весьма значительным. В 1938 году выходит его первый поэтический сборник «Ми-завит ле-завит» («От угла к углу»). Буквальный перевод названия не исчерпывает всего семантического поля этого словосочетания. Его можно толковать и как перемену угла зрения, но в иврите слово «завит» («угол») является составной частью целого ряда философских терминов. На таком богатстве ассоциаций Халфи строит не только название упомянутого сборника, но и некоторых других, вышедших впоследствии. Первый сборник был хорошо встречен и читателями, и критикой, отметившей особый голос поэта: «Поэзия Халфи – это обнаженное сердце, это сама правда, воплощенная в стихи».

Несомненно влияние русской поэзии, особенно – Сергея Есенина, на творчество  Халфи. Есенину Халфи посвящает проникновенные строки и включает в свои стихи есенинскую строку «Все пройдет, как с белых яблонь дым» без перевода на иврит – непосредственно по-русски. Халфи прекрасно знал (и читал со сцены) русскую поэзию 20-го века: Блока, Хлебникова, Маяковского и других, но влияние на него русской поэзии – не простое заимствование или подражание, не «пересадка» русской поэтики в почву иврита и ивритской культуры, а творческий процесс, длившийся на протяжении всей жизни Халфи. В 1951 году выходит сборник «Ширей ха-ани ха-ани». Это название можно перевести как «Песни моего нищего Я» (в иврите слова «ани» («я») и «ани» («бедный, нищий») звучат одинаково, но имеют различное написание). Этот сборник – результат поисков поэта, создающего новую поэтику, ломающего строку, порой отказывающегося от точной рифмы, стремящегося к максимальной диалогичности. Халфи подготовил почву для новых веяний в ивритской поэзии, его «Я» - не позиция поэта, стоящего над толпой, а посланец, говорящий о боли, выражающий чувства минимальными - на первый взгляд! – средствами. Его стихи честны, в них нет фальши, они личны и личностны, просты, диалогичны, а поэтому выражают общее переживание.

В 1958 году выходит сборник «Ки-алмоним ба-гешем» («Как безымянные под дождем»). Стихи Халфи становятся более прозрачными, в них часто варьируется одна тема, но в каждой вариации есть свои оттенки, эмоциональный заряд, свой голос. Этот сборник – свидетельство иного отношения к пониманию сути поэзии, поэтического переживания, продемонстрированного Халфи по сравнению с позицией Авраама Шленского и Натана Альтермана, ведущих поэтов того времени. «Ки-алмоним ба-гешем» - это полный отрыв от «модели Шленского», полный отказ от «всего человека» в пользу монолога, в пользу «Я» или «Мы», что начиналось еще в первом сборнике 1938 года.  Книга 1962 года «Мулькохавим вэ-афар» («Перед лицом звезд и праха») – избранное из трех предыдущих сборников, дополненное четвертым разделом, состоявшим из новых стихов.  Название сборника 1966 года - «Эйнпанав ха-холхимликрати» - непросто перевести на русский язык. Слово «Эйнпанав» не встречается ни в Конкорданции к ТАНАХу, ни в словарях современного иврита. Оно образовано из двух слов: «эйн» («нет») и «панав» («его лицо»). Подобным способом, например, образовано и вполне «законное» слово «эйнсоф» («бесконечность»), имеющееся в любом словаре. Но подходящее, формально соответствующее, русское слово «безликий» имеет отсутствующий в данном случае уничижительный оттенок. Приходится использовать несколько тяжеловесный оборот «Он, не имеющий облика, идущий мне навстречу», что в известной степени ассоциируется с богоборческими настроениями Халфи, отразившимися во многих стихах этого сборника: «Молитва еретика», «Никто» и другие.

В следующих сборниках – «Ширим» («Стихи», 1968),  «Бе-цель коль маком» («В тени любого места», 1970), «Ме-ашпот ярим» («Из грязи вознесет», 1973), «Яшан вэ-гам хадаш» («Старое, а также новое», 1977), «Ширим мин ха-зман ха-хашух» («Стихи темного времени», 1979) – Халфи становится все яснее и прозрачнее, картины – четче и изощреннее. Поэт к концу жизни отказался от словесного орнамента, передавая душевный опыт простым, зачастую разговорным языком, и только неожиданность мысли, столкновение, казалось бы, несовместимых поэтических образов, невероятных ассоциативных рядов, динамичность диалога, нововведения в композиции стиха – вот что делает весомой поэтическую значимость стиха Халфи. Одна из важных особенностей поэзии Халфи – ее сдержанность. В подавляющем большинстве его стихов не встретишь пафоса, поэт стремится дать КАРТИНУ, ОБРАЗ, в котором нет крика, патетики, громких слов, но есть много от исповеди, от молитвы. В последних книгах Халфи делает попытку передать ощущение человеческого «Я», у которого нет уверенной реальности, но это - «Я», стремящееся к созданию и утверждению связей с ближними, но также и связей религиозных, с неким трансцендентным божеством.

Поэт никогда не прекращал своих попыток найти новые формы и способы организации поэтического пространства, умел быть новатором и во времена Шленского, и во времена группы поэтов-новаторов «Ликрат», которые его охотно приняли и печатали в журнале «Ликрат» под редакцией Моше Дора, оценив такие особенности поэзии Халфи, как постоянный поиск, стремление к обновлению, к экспериментированию, его неустанные попытки преодолеть препоны нормативной поэтики, его желание найти новые способы выражения.

Халфи, не создавший собственную семью, очень любил детей, был привязан к семье младшего брата Шимшона, к его дочери, поэтессе Рахель Халфи (родилась 1933 году.), много сделавшей для сохранения и популяризации литературного наследства Авраама Халфи. Общение с детьми побудило его написать несколько детских книг, которые оказались полной противоположностью его «взрослой» поэзии. В книгах «Нили ве-Тами ве-Рони-Типшони» («Нили и Тами и Рони-глупышка», 1973) и «Ми холех ити» («Кто идет со мной», вышла уже после смерти Халфи в  1984 году) много юмора, задора, радости жизни, они рассказывают о полете на луну, о веселой кукле, смешливой тетушке, о мышонке-сплетнике.

Творчество Халфи отмечено рядом литературных премий Израиля: премией Усышкина (1970), премией имени Валенрода (1972) и некоторыми другими литературными наградами. Интерес к его поэзии растет с каждым годом. О нем написан ряд монографий, на его стихи пишутся песни, в 1986 году вышло полное собрание стихотворений Халфи, в 1991 году поэт И. Эрлих издает имевшую большой успех книгу переводов поэзии Халфи на идиш. Его стихи переведены на английский, немецкий и другие языки. Творчество Халфи – неотъемлемая и значительная часть израильской культуры.

Виктор РАДУЦКИЙ

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6

Далее >>

Назад >>