Соловей китайского императора

    "В Китае жил император и был у него соловей"

 Сказка Андерсена

Это все лишь витрина в стенах, окруживших сверкающий мир,

Лишь игрушка весны в ускользающих снах, где любовь властелин и кумир.

Эту легкую тень разбросала вокруг голубая наивная твердь.

Поцелуями воздух ласкает мне грудь. Хорошо:Жить.Дышать.Умереть.

Словно песню из сердца лия, царь Китая со мной говорит:

Если ты сохранишь моего соловья, он весною тебя одарит.

Император, сын желтых богов, навевает мне сны о былом.

Златобуквенной сказки сплетение слов открывает мне тайну о нем.

Догадается кто-то едва ль, что, как скрипки футляр в эту ночь,

Мое сердце, и в нем - этот мстительный царь, и ничем не могу я помочь.

Ничем не могу я помочь. Он учил меня вечной любви.

И еще он велел мне в беззвездную ночь в бесконечности звезды ловить.

И в часы, когда полной луной свет развешан в сплетеньях ветвей,

Шепчет мне император, присев за спиной: "Как мне дорог был мой соловей!"

И не я, и не я виноват, что лицо так бледнеет в ночи,

Что покровом Господь укрывает мой взгляд и гаснет огарок свечи.

Глаза мои рифмы поют по нотам из золота мглы,

И грезится светлопечальный приют за далью китайской земли.

Промелькнувшие рядом на миг и ушедшие снова во тьму,

Я женщинам этим, как верный жених, и с собой красоту их возьму.

В чем же я, богдыхан, виноват, если отблеск Китая - на всех,

הזמיר של המלך הסיני

בסין היה מלך, ולמלך זמיר

אגדת אנדרסן 

זה הכל רק חלון~ראוה בתוך קיר העולם המפאר.

זה משחק האביב בגני אהבה התלויים בין הים וההר.

זה הכל צל כחל ושקוף של שמים כחלי התמימות -

האויר נשיקות ינשקני בגוף. טוב לחיות. טוב לנשם. טוב למות.

משתפך מלך סין במזמור, בוגךיחן בן אלים צהובים.

אם את זמירו העתיק לי תשמר, הוא לך יעניק אביבים.

מלך סין הוא מלכי משכבר, הוא חולם בשבילי אגדות.

אגדה זהובת־אותיות־ועבר לי גלתה אודותיו את הסוד.

ועתה מי יודע מכם, כי לבי הוא נרתיק של כנור,

והמלך מסין בו נוקם ונוקם, ואינני יכול לעזר.

אינני יכול לעזר. הוא למדני תמיד לאהוב.

והוא גם צוני בלילה שחור כוכבים לבקש באין~סוף.

ובשעה שירח תולה את אורו על צמרות הגנים,

לוחש לי המלך בלחש־עלה: זמיר לי היה לפנים.

לא אני, לא אני האשם, אם פני כה חיורים בלילות,

ואם מזהיבים באורו של השם, הנותן על עיני את הלוט.

 עיני מנגנות חרוזים מתוי כל זהב באויר -

הגברים שברחוב כסינים הוזים על חופי היגון הבהיר.

ונשים העוברות לתמן, הנושאות את פניהן לקרתי,

אני להן אז כחתן נאמן, ואביא את יפין אל ביתי.

מה אשמת בכל, בוגדיחן! סין קורנת בניע כל יש.

 שושני־אהבה מגישות את ריחן בחן מתביש.

(подстрочный перевод)

Это все лишь витрина в стене роскошного мира.

Это игрушка весны в садах любви, висящих между морем и горой.

Это все синяя прозрачная тень наивной синевы небес –

Воздух поцелуев поцелует мое тело. Хорошо жить. Хорошо дышать. Хорошо умереть.

Изливает душу в песне царь Китая, богдыхан, сын желтых богов.

Если ты сохранишь мне древнего соловья, он одарит тебя вёснами.

Царь Китая – мой царь издавна. Он навевает мне легенды.

Сказка из золотых букв былого мне открыла тайну о нем.

И кто из вас сейчас знает, что мое сердце – футляр скрипки,

И в нем мстящий и мстящий царь Китая. И я не в состоянии помочь.

Я не могу помочь. Он учил меня всегда любить.

А также он велел мне черной ночью искать звезды в бесконечности.

И в час, когда луна развешивает свой свет на верхушках садовых деревьев,

Шепчет мне император восходящим шепотом: соловей был мне к лицу.

Не я, не я виноват, что лицо мое так бледно ночами

И золотится в свете Бога, дающего покрывало моим глазам.

Глаза мои играют рифмы из всего золота воздуха -

Мужчины на улицах, подобно китайцам, грезят о берегах светлой скорби.

И женщины, нечаянно проходящие, несущие мне навстречу свои лица,

Я для них тогда словно верный жених, возьму их красоту в свой дом.

Что ж обвиняешь меня во всем, богдыхан!  Китай искрится в движении всего, что есть.

Розы любви подают аромат в стыдливой прелести.

(кириллическая транслитерация)

зэ ẋако́ль рак хало́н раава́ бэ-тох кир ẋа-ола́м ẋа-мфоа́р.

зэ мисха́к ẋа-ави́в бэ-гане́й аẋава́ ẋа тлуи́м бэйн ẋа-ям вэ-ẋа-ẋар.

зэ ẋако́ль цэль кахо́ль вэ-шаку́ф шель шама́им кхулэ́й ẋа-тмиму́т –

ẋа-ави́р нэшико́т йинашке́ни ба-гуф. тов лихйо́т. тов линшо́м. тов ламу́т.

миштапе́х ме́лэх син бэ-мизмо́р, богдыха́н бен эли́м цэẋуби́м.

им эт змиро́ ẋа-ати́к ли тишмо́р ẋу леха́ йаани́к авиви́м.

ме́лэх син ẋу малхи́ ми-ше-квар,  ẋу холе́м бишвили́ агадо́т.

агада́ зэ ẋове́т­-отийо́т-вэ-ава́р ли гилта́ одота́в этẋа-сод.

вэ-эта́ ми йодэ́а ми-кэ́м, ки либи́ ẋу нарти́к шель кино́р,

вэ-ẋа-ме́лэх ми-син бо нокэ́м  вэ-нокэ́м, вэ-эйнэ́ни яхо́ль лаазо́р.

эйнэ́ни  яхо́ль  лаазо́р.  ẋу  лимда́ни тами́д  лээẋо́в.

вэ-ẋу гам цони́ бэ-ла́йла шахо́р кохави́м лэваке́ш бэ-эйн~соф.

у-вшаа́ ше-ярэ́ах толэ́ эт оро́ аль цамро́т ẋа-гани́м,

лохэ́ш ли ẋа-ме́лэх бэ-ла́хаш алэ́:   зами́р ли ẋайа́ лэ-пани́м.

ло ани́, ло ани́ ẋа-аше́м, им панэ́й ко хиври́м бэ-лейло́т,

вэ-им мазẋиви́м бэ-оро́ шель ẋа-ше́м ẋа-ноте́н аль эйна́й эт ẋа-лот.

эйна́й менагно́т харузи́м ми-тавэ́й коль заẋа́в бэ-ави́р –

ẋа-гвари́м ше-ба-рхов кэ-си́ним хози́м   аль хофэ́й ẋа-йаго́н ẋа-баẋи́р.

вэ-наши́м ẋа-овро́т лэ-тума́н,   ẋа-нос’о́т эт пнэйгэ́м  ликрати́,

ани́ ла-ẋэн аз кэ-хата́н нээма́н, вэ-ави́ эт йаф’я́н эль бэйти́.

ма аша́мта бэ-коль, богдыха́н!  син коре́нет ба-ни́а коль йеш.

шошанэ́й-аẋава́ магишо́т эт рэйха́н   ба-хэн митбайе́ш.

***

Средь ночи упали птенцы из гнезда

И деревья дрожали всю ночь.

И жизнь сократилась до всхлипа,

До плача жить.

Возможно, что нет еще Слова на небе,

Возможно, и не было в небе Его никогда,

Лишь кто-то, 

подобно птенцу, что упал из гнезда,

Надеялся Словонайти в небесах.

И блажен плач, ибо все еще плач он,

И блаженны слезы - ибо слезы они.

Ночами,

Всегда по ночам

Ревущая буря удары

Наносит в сердца ветвей.

И вспоминают ветви, что больно сердцам.

И кто-то, подобный птенцу,

что упал из гнезда,

И сломанной ветке,

Не знающий, кто он, кто он, кто он,

Он падает тоже.

***

בלילה נפלו צפורים מן הקן,

 ועצים רעדו בלילה.

והחיים הגדולים נהיו קטנים

ובכו לחיות.

אולי לא היה עוד דבר ברקיע.

אולי מעולם לא היה ברקיע דבר.

ורק מישהו,

כצפור שנפלה מן  הקן,

דמה למצא ברקיע דבר.

ולבכי היה טוב כי עודנו בכי,

וטוב לדמעות - כי דמעות הן.

בלילה,

תמיד בלילה,

שואג סער איתן

ומכה על לב הענפים.

ונזכרים הענפים כי לבם כואב.

ומישהו כצפור שנפלה מן הקן

 וכענף שבור,

שאינו יודע מי הוא, מי הוא, מי הוא

(подстрочный перевод)

***

Ночью упали птицы из гнезда,

и деревья дрожали ночью.

И большая жизнь стала маленькой

и плакала жить.

Возможно, не было еще слова в небесах.

Возможно, никогда не было в небесах слова.

И только кто-то,

как птица, выпавшая из гнезда,

надеялся найти в небесах слово.

И хорошо было плачу, потому что все еще плач он,

и хорошо слезам – потому что слезы они.

Ночью,

всегда ночью,

ревет мощная буря,

и наносит удары в сердце ветвей.

И вспоминают ветви, что больно их сердцам.

И кто-то, подобный  птице, выпавшей из гнезда,

и сломанной ветке,

не знающий, кто он, кто он, кто он,

он тоже падает.

(кириллическая транслитерация)

***

ба-ла́йла нафлу́ ципори́м мин ẋа-кэн,

вэ-эци́м рааду́ ба-лайла́.

вэ-ẋа-хаи́м ẋа-гдоли́м ниẋйу́ ктани́м

вэ-баху́ лихйо́т.

ула́й ло ẋаю́ од дава́р ба-раки́а.

ула́й мэ-ола́м ло ẋаю́ ба-раки́а дава́р.

вэ-рак ми́шеẋу,

кэ-ципо́р ше-нафла́ мин ẋа-кэн,

дима́ лимцо́а ба-раки́а дава́р.

вэ-лэ-бэ́хи ẋая́ тов ки-одэ́ну бэ́хи,

вэ-тов лэ-дмао́т – ки-дмао́т ẋэн.

ба-ла́йла,

тами́д ба-лайла́,

шоэ́г саа́р эйта́н

вэ-макэ́ аль ẋа-анафи́м.

вэ-низкари́м  ẋа-анафи́м ки-либа́м коэ́в.

вэ-ми́шеẋу кэ-ципо́р ше-нафла́ мин ẋа-кэн

вэ-кэ-ана́ф шаву́р,

ше-эйно́ йоде́а ми ẋу, ми ẋу, ми ẋу

нофе́ль гам ẋу.