Главная > Выпуск 11 (2011/12 - 5771/72) > ТЕАТР > Моти ЛЕРНЕР (Израиль)

Моти ЛЕРНЕР

ОСЕНЬ ДНЕЙ ЕГО…

(Продолжение)

Р о з а (Мине). Ты его больше никогда не увидишь. Даже если мне придется упрятать тебя под землю. Только не он. Когда я вижу, что он прикасается к тебе, я чувствую, как его когти впиваются в мое тело.
Р о з а.    И застегни все пуговички на своем платье. Ты не един¬ственная женщина на свете, у которой есть груди! (Силой уводит ее.)
На большой веранде появляется Малкиор, громко кричит Эфраиму и Регине.
М а л к и о р.   Господин! Господин! Она не знает, что с ней теперь будет. С мамэ? Кто за ней следить будет? (Фане) Разве так уезжают? Лучше бы и мне помолчать. (Уходит.)
М и ш а  (входит, обращаясь к Фане). Они уехали. Кони их ржали. Это добрый знак. Они даже взяли те дурацкие фотографии, которые я сделал. Теперь все будет хорошо, теперь дом наш, у нас будут дети. И мы тоже будем радоваться… (Но Фаня с трудом сдерживает рыдания.) Почему же ты плачешь, Фаня? (Она уходит. Он уходит вслед за ней.)

Картина шестая
После полудня следующего дня. Солнце все еще высоко в небе, и жара невыносимая. Янек сидит возле кладовой, латает мешки. Лазарь и Файвель проносят по двору пианино Александра.

Л а з а р ь.   Я поэт. Я не пойду вслед за женщиной, которая надсмеялась над стихами моими…
Ф а й в е л ь (заикаясь). Я пойду за ней туда, куда она пойдёт…
Л а з а р ь.   Некуда ей идти….
Ф а й в е л ь (заикаясь). Я хочу на ней жениться….
Л а з а р ь.   Не из-за тебя она проплакала всю ночь… Целую бутылку уксуса извели, чтобы она смогла дышать.
Ф а й в е л ь.    Она никогда не будет плакать по моей вине…
Л а з а р ь.    Самая захудалая сваха в Плонске избавила бы тебя от огорчения, что доставит тебе ответ Мины…
Ф а й в е л ь  (уязвлен). Ты говоришь это потому. что сам хочешь ее для себя. А если так, то и тащи это сам… (Оставляет пианино и уходит.)
Л а з а р ь  (Янеку). Может,  подсобишь?
Я н е к.    Тебе только палец протяни, ты всю руку схватишь. Все здесь хватают. Все. Если бы я мог, то вернулся бы в Плонск хоть сегодня…

Входят Александр, Фаня и Миша.
Александр держит в руке чемодан.

А л е к с а н д р.   Даже это старое доброе пианино вздыхает. Дочка доктора, уж точно, понадергает из него струн и станет развешивать на них белье…
Ф а н я.   Побыстрее, Лазарь… (Мише) Я же просила, чтобы их вывели из дома, даже если придется вынести ее во двор на руках…
М и ш а.   Она уже обувается… (Александру) Ты забыл подписаться здесь. (Протягивает ему бумагу.) И здесь. И здесь…
Ф а н я.    Прочитай сначала. Это купчая на твою плантацию лимонов, а это – отказ от прав на пользование колодцем.
А л е к с а н д р.   Что мне делать в Вене с колодцем в Палестине? (Подписывает.)
Ф а н я.    Утопиться в нем…
М и ш а (смеется). Фаня…
А л е к с а н д р.   Я не утону, даже если повесят на меня гири. Сегодня утром я впервые посмотрел на себя в зеркало, не испытав при этом отвращения. Я нисколько не обольщаюсь. Я буду играть. Концерты. С оркестром. Через два - три год я приеду сюда с гастролями и прощу тебе все, что ты мне еще должна…
Ф а н я.   Не прощай ничего. Я уплачу тебе за каждую сотку земли, за каждое деревце – все, до последнего гроша. Высадишь Розу и Мину в поселении и дождешься, пока они не уедут с почтовой повозкой…
А л е к с а н д р.   Ладно…
Ф а н я.    И я даже знать не хочу, куда они уехали…
А л е к с а н д р.   Разумеется…
Ф а н я (Мише). Сколько времени ей нужно, чтобы обуться? (Миша направляется к дому.)
А л е к с а н д р.   Мне жаль, что я так радуюсь, расставаясь с тобой….
Ф а н я.    А я, напротив, очень рада…
Вдруг появляется Файвель, бормочет, сильно волнуясь, указывая на Эфраима, въезжающего во двор на велосипеде. Все потрясены. Он останавливается, кладет велосипед на землю, ополаскивает лицо водой из корыта.

Э ф р а и м.   Что случилось с пианино?
А л е к с а н д р.   Я продал его доктору. Я уезжаю в Вену.
Э ф р а и м.   Это пианино принадлежит мамэ…
А л е к с а н д р.   Мне нужны были деньги на поездку…
Э ф р а и м  (Фане). Здравствуй…
Л а з а р ь  (взволнован). Нет у вас сердца, мой господин. А если есть, то нет в нем стыда. Вы ведь знали, как я люблю ее. Я Вам открылся. Это была подлая кража. Даже если Вы и не уволите меня, я здесь не останусь. (Порывается уйти, но возвращается.) Ваша грубость, мой господин, недостойна рифмованых строк даже такого заштатного поэта, как я. Эх, вы! (Уходит.)
Ф а й в е л ь.   Негодяй… Гнусный…  Не стану я работать у ворюги вроде вас! (Плюет на землю и выходит вслед за братом.)
Э ф р а и м.   Я гляжу, слухами земля полнится…
Ф а н я  (Янеку). Иди-ка сюда, Янек…
Я н е к  (направляясь к пианино, обра¬щается к Эфраиму). Мой господин… Господин… Господин!! (Но слов у него не находится, и он выбегает, всхлипывая.)
Э ф р а и м. И он тоже?
Ф а н я.    Все.
М и ш а (Александру). Я помогу тебе…. (Вдвоем они берутся за пианино, чтобы вынести его за ворота.)
Э ф р а и м  (Александру). Может, повременишь еще пару дней?
А л е к с а н д р.   Что?
Э ф р а и м.   Я уезжаю. Больше меня здесь не будет. Мама наверняка вернется сюда сегодня или завтра, и…
А л е к с а н д р   (потрясен). Прошу прощения?!
Ф а н я.    Он больше не может здесь оставаться. Он продал мне всё, что ты ему оставил…
Э ф р а и м.   Продал ей? Почему? У меня нет ничего другого, чтобы я мог тебе оставить.
Ф а н я.    Он от тебя ничего не хочет. Садись на свой велосипед и уезжай.
М и ш а (Эфраиму). Пожалуйста…
А л е к с а н д р.    Ты оставляешь маму, но хочешь, чтобы я оставался с ней?
Э ф р а и м.   Всего лишь на несколько дней…
А л е к с а н д р.   Я не могу поверить. Ведь вся моя жизнь зависит от этой поездки. И ты надеешься, что я отложу ее из-за какой-то интрижки в духе «романа для служанок»?
Ф а н я.    Уходи отсюда, папа. Каждая лишняя минута разлучает нас еще на десять лет.
Э ф р а и м.   Вена подождет тебя еще денек-другой. Она не только моя жена. Она еще и твоя мать. Как только она узнает, что я ушел, она, не приведи Боже, может еще…
Ф а н я  (Александру).  Не отвечай ему. Бери свое пианино и уходи…
А л е к с а н д р (Эфраиму). Как ты можешь просить меня об этом? Ты вон-заешь ей нож в спину и жалуешься, что я не остаюсь, чтобы перевязать рану?
Ф а н я.   Скорее, Миша…
Э ф р а и м.   Я думал, что именно ты будешь более чувствителен к горю. Даже если это твои родители. Даже если тебе кажется, что они рехнулись.
А л е к с а н д р.   Замолчи! Не поднимешь ты на меня свою грязную руку в самую последнюю минуту. Я уже в пути. Уже уехал. Теперь ты можешь только глядеть на пыль, которую подняли мои ботинки…
Александр берет свой чемодан и выходит за ворота.
Эфраим направляется к дому.

Ф а н я.   Она уже уехала…
Э ф р а и м.    Куда?
Ф а н я.    Я же сказала «Уехала»… (Эфраим, поколебавшись секунду, продолжает свой путь. Фаня хватает заступ, присло¬ненный к стене кладовой, преграждает ему путь.) Ты больше не войдешь в этот дом (Он пытается пройти.) Поберегись, папа!..
Э ф р а и м.   Я хочу быть уверенным, что понимаю твои действия, Фаня. Ведь нет дерева, которое надо посадить, либо мертвеца, для которого надо вырыть могилу.
М и ш а.   Хватит, Фаня, прошу тебя…
Фаня роняет заступ.
Э ф р а и м.   По-видимому, я был слишком наивен. Всегда я видел, какая ты красивая. И представить себе не мог, что в тебе сокрыто. В этой груди, в животе. Ведь придет время, и ты грудью вскормишь ребенка, но он не примет твоего молока. (Мише) Не понимаю, как из ночи в ночь ты мог ложиться с нею в постель. Не может быть, чтобы она тебя целовала, а ты остался жив. (Фане) Что ты за женщина? Кончиками пальцев своих ног я чувствую больше, чем ты своим сердцем…
Ф а н я.    Ты прекрасно знаешь, что я за женщина, что я чувствовала всю свою жизнь, сколько я перечувствовала. То, что ты видишь во мне теперь – это твоя ненависть…
Э ф р а и м.   Во мне никогда не было ненависти…
Ф а н я.   А сейчас ты возьмешь свою ненависть и уйдешь. Эта земля – моя. Вся. И на этой земле мы не сможем быть даже соседями…
Неожиданно входят Роза и Мина с чемоданами.
 Они потрясены, увидев Эфраима.

Э ф р а и м.   Погодите…
Ф а н я.   Дай им уйти.
Э ф р а и м.   Постой, Мина! (Но Роза торопит ее, намереваясь поскорее выйти за ворота.)
Ф а н я (держит Эфраима). Что есть такого в этой несчастной, что ты из-за нее потерял голову? Пожалуйста. оставайся. Я даже хочу, чтобы ты остался. Я сделаю для тебя все, что ты захочешь…
Э ф р а и м. Мина!  (Фаня обнимает Эфраима.)
Р о з а.   Не приближайся к нам. …
Э ф р а и м  (Фане). Пусти меня. Пожалуйста. Я все утро, как лунатик, бродил по берегу моря и вдруг понял, что со мной стряслось в этом месте. И тут я бросился со всех ног, купил этот велосипед у какого-то мальчишки…
Ф а н я.    Что тут понимать? Ты – мой папа. Я – твоя дочь. Мы должны и дальше жить на этой земле…
Э ф р а и м.   Я знаю. Я знаю, что нет особой логики в том, что я натворил в последние дни, но, по-видимому, логика уже не очень-то и важна. (Высвобождается из объятий Фани.) Я должен идти с ней…
Фаня уступает. Горло ее сдавливают рыдания. Миша обни¬мает ее, утешает. Эфраим подходит к Мине.

М и н а.       Логика, возможно, совсем не важна тебе. Но мне уже ничего другого не осталось…
Р о з а.   Сказано – не разговаривать с ним. Теперь только я буду говорить…
М и н а.    Я буду разговаривать столько, сколько захочу…
Э ф р а и м.   Не для того я вернулся, чтобы видеть, как ты уходишь. Мы уедем вместе, сейчас, средь бела дня, в повозке, запря¬женной двумя лошадьми. Никогда в жизни я не был так уверен в том, что делаю все правильно.
М и н а.       Теперь ты говоришь, что уверен. Но вчера ночью ты уеха¬л без меня…
Р о з а.    Не отвечай ему. Разве ты не видишь, что каждое твое слово только поощряет его?
Э ф р а и м.   Я больше не оставлю тебя…
Р о з а.    И мне он пообещал, что не оставит меня. И исполнил то, что обещал. Он меня не оставляет…
М и н а.    Не прикасайся  ко мне…
Э ф р а и м.   Ты не понимаешь?.. Я вернулся, чтобы забрать тебя….
Р о з а.   Она сказала тебе, чтобы ты не прикасался к ней…
М и н а.    Я все понимаю. И когда я говорю «нет» - значит,  нет…
Э ф р а и м.   Чего ты боишься? Пусть болтают все, что угодно…

Далее >>

Назад >>