Яша. Хочу крылья сделать большие. Шелк надо достать. Много шелка. Магда. Крылья?.. Зачем?

Яша. Хочу надеть крылья и полететь. Если это могут птицы, может и человек.

Магда. Хороший будет номер. А что я в нем буду делать?

Яша. Не знаю пока. Знаю только одно: мы станем с тобой знамени­тыми, как братья Монгольфье.

Магда. Надо натянуть шелк на спицы, чтобы крылья раскрывались и складывались как зонтик. Шелк я достану. Знаю, где достать дешевый.

Я ш а. Я думал... Чтобы взлететь, надо сделать перепонки, как у ле­тучей мыши...

Магда. И привязать между ног.

Я ш а. И привязать между ног. (Целует Магду.) Человек тяжелее птицы, однако орлы и соколы в состоянии взлететь, даже ухватив ког­тями овцу.

М а г д а. Я твоя овца. Возьми меня в полет.

Яша. Тебе даже будет легче, чем мне... Весишь не больше гуся...

Магда. Коханый мой... Единственный мой... Да, мой пан, я уже ле­чу, прямо сейчас... А это правда, что воровка Зевтель хочет за тобой в Варшаву податься?

Цоканье копыт за сценой — Яша уехал. Из темноты выступает Зевтель.

Зевтель. Так редко вижу тебя, что забываю от разу до разу.

Яша. Это потому, что ты не одна. Я вижу, вся ваша шайка в сборе.

Зевтель. Не вся. Половина за решеткой. Казна пуста, мне дают два злотых в неделю. Что я могу на них купить? Воду для каши. Надеть нечего. Всем задолжала. Здешние меня ненавидят. Связалась с ворами — зовут потаскухой.

Я ш а. А кто ты есть?

Зевтель. Я не потаскуха. У меня муж.

Яша. Где же он?

Зевтель. Как в воду канул. Может, в Америке. А может, в русских лесах скрывается.

Яша. Тебе воры платят пенсион за что?.. За то, что он в тюрьме си­дит. Иначе бы не платили.

Зевтель. Нет. Он не в тюрьме. Он честный.

Яша. Честный вор. И честно сидит в тюрьме.

Зевтель. Нет.

Я ш а. Да.

Зевтель. Ты откуда знаешь?

Я ш а. Я же тебе объясняю, дура. Тебе эта шайка платит, потому что он в беде и он им свой человек. Они тебе из уважения к нему платят.

Зевтель. Тоска... Летом тоску еще могу вынести, а как зарядят до­жди, можно с ума спятить.

Яша. Возьми! (Бросает ей нитку бус.)

Зевтель (с восхищением). Коралловые!

Я ш а. И чего я к тебе приперся?.. Безумие это все. У меня есть же­на и Магда... Чего я ищу в этой навозной куче?.. Как отец называл ме­ня?.. Прохвост. Негодяй.

3 е в т е л ь. Так или иначе, большое спасибо.

Входит Хаим-Лейб. За ним Мехл-Слепой, Йоселе Дейг-Пурим и главарь Бериш Высокер.

Хаим-Лейб. Ну, что, Яша, как там в Варшаве?

Яша. Варшава на месте, Хаим-Лейб.

Хаим-Лейб. Я спрашиваю, как там старая тюрьма — наш Павяк.

Яша. Павяк тоже на месте, Хаим-Лейб.

Хаим-Лейб. Надо же... Не угостишь ли варшавскими папиросами, Яша?

Яша. Проше. (Угощает папиросами.)

Хаим-Лейб. А ну, Мехл, дай Яше свой замочек для пробы.

Мехл достает замок.

Я ш а. Не буду.

Хаим-Лейб. Отчего?.. Слабо открыть, артист?.. Мехл открывает шпилькой за семь секунд. Мехл!

Мехл. За шесть.

Хаим-Лейб. Тем более. А ведь он слепой. Наш самый знамени­тый взломщик. Год гастролировал в Америке, там ему цены не было.

Я ш а. Я ногтем открою за пять секунд. И тоже не глядя.

Хаим-Лейб. Ты слышал, Мехл?.. Каков хвастун, а?.. Он, кажется, говорит, что в Америке стоил бы дороже, чем ты?!

Яша. Есть у вас мешок?..

Ему тотчас дают мешок. Он засовывает в него огромный замок.

Все. Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!.. Пять!..

Яша вытаскивает из мешка замок. Его механизм открыт. Все поражены.

Й о с е л е . А теперь в карты давай сыграем, Яша. Не буду.

Йоселе. Будешь. Я тебя попрошу. Я ш а. Не хочу.

Хаим-Лейб. Сыграй, Яша. Йоселе тебя просит. Яша. Нет, не стану с ним играть.
Хаим-Лейб. Это ошибка, Яша. Если Йоселе кого-то о чем-то просит, надо делать. Играй, Яша, не бойся.           

Я ш а. А я и не боюсь. Йоселе. Это не я прошу. Это Зевтель тебя просит сыграть со мной.

Яша. Зевтель?

Зевтель. Да, Яша. Сыграй, Яша, с Йоселе.

Яша. Ладно. Сдавай.

Играют в карты. Яша выигрывает.

Йоселе. Краплеными играешь, паскуда! (Хватает Яшу за груд­ки.)

Назревает драка. Яша с силой откидывает Йоселе к стене. Зевтель кричит.

Яша. Твоя колода, Йоселе, мы твоей колодой играли!..

Высокер. Тихо, евреи!.. Ты проиграл, Йоселе, так умей проигры­вать. А Яша выиграл твоими же картами. Когда же ты будешь наш, а, Яша?.. Присоединяйся и будешь по золоту ходить.

Яша. Неохота гнить в тюрьме.

Высокер. Почему гнить?.. Вот Хаим-Лейб успел посидеть во всех польских тюрьмах — и ничего... Хорошо пахнет!

Я ш а. Я артист, я не преступник.

Высокер. Разница небольшая. Лучше быть великим бандитом, чем средним артистом. Как артист ты уже все имеешь, все... А что даль­ше?.. Тебя удовлетворяет твоя жизнь?..

Яша. У меня черная рука, ребята.

Йоселе. Черная? (Смотрит на его руки.)

Яша. Это банда такая в Америке. Я в ней уже давно. Мы мил­лионеру присылаем записку со знаком черной руки: положите, по­жалуйста, столько-то тысяч долларов в тайник, иначе — пуля в лоб. Если не доставит выкуп, все равно убьем...

Высокер. Так и здесь можно делать.

Яша. Кому же ты пошлешь записку? Хазкеле? Водоносу?!

Все дружно расхохотались.

Хаим-Лейб. Ладно, артист, ври дальше... Как ты думаешь, когда начнется война с Турцией?..

Мехл. Чего хотят эти бунтовщики, бомбисты эти?

Йоселе. Что слышно про Палестину?

В ы с о к е р. Ты там в Варшаве, наверное, знаешь... В Англии научи­лись строить корабли, которые пересекают океан всего за десять дней. Это правда?

Мехл. Зачем убивать царя?

Й о с е л е . Я слышал, еврейским детям теперь разрешено учиться в гимназиях, уезжать за границу, да?.. Чтобы поступать в иностранные университеты?..

Хаим-Лейб. А меня вот что волнует — Франция захватила часть Африки. А там живут угнетенные черные массы... Что делать, Яша?.. Надо как-то этого не допустить...

Мехл. Нет, ты мне скажи, Яша, зачем все-таки убивать царя?... Раз­ве царь во всем этом виноват?

Зевтель (отводит Яшу в сторону). Почему ты такой рассеян­ный?.. Люди тебя спрашивают, а ты будто не слышишь.

Яша. Я слышу.

Зевтель. Что?

Яша. Все.

Зевтель. Видно, у тебя новая завелась. Женщина для тебя — что цветок для пчелы. Каждый раз нужна новая. Здесь нанюхался, там со­брал нектар и — ж-ж-ж — полетел прочь!

Яша. Да, есть и новая.

Из темноты появляется Эмилия.

Зевтель. Кто она? Яша. Вдова одного профессора. Эмилия. Меня зовут Эмилия Храбоцкая.

Магда прыскает на Яшу одеколоном из груши.

Магда. Когда идешь к благородной госпоже, надо, чтобы от тебя хорошо пахло.

Яша (Магде). Да нет у меня никакой госпожи, Магда.

Магда. Магда твоя — дура, конечно, но пока еще не совсем, Монгольфье ты мой ненаглядный.

3 е в т е л ь. Ты влюбился в нее?

Яша. Да, немножко.

Зевтель. Когда мужчина говорит «немножко», значит, здорово влюбился. Что она такое? Молодая? Хорошенькая?

Я ш а. У нее дочка четырнадцати лет.

К Эмилии подходит Халинка.

X а л и н к а. Все попрекают меня моим ростом. Дылда!.. А разве я ви­новата... Лежу в постели и чувствую, как расту. Как быть, дядя Яша?.. Нет ли каких упражнений, чтобы статься маленькой?.. Подскажи, дядя Яша.

Зевтель. Так в кого же ты влюбился? В мать или в дочку?

Я ша. В обеих. (Вручает Эмилии цветы.)

Эмилия. Когда же вы приехали?.. Я ждала вас вчера.

Яша. Очень устал.

М а г д а. Он устал. По бабам ходить.

Яша. Какая же ты грубая, право.

Магда. Какая есть.

Яша. Прямо ясновидящая какая-то.

Магда. Да, вижу ясно, не хуже тебя. Ясно тебя представляю с этой благородной.

Эмилия. Халинка спрашивает и спрашивает про вас... Что это там про вас напечатал «Курьер варшавский»?

Яша. Мой импрессарио Вольский мне уже показывал.

Эмилия. Сальто на проволоке? Господи Боже, и чем только люди не занимаются!..

Яша. Вы читаете Шопенгауэра, увлекаетесь Байроном, Словацким и Леопарди, боготворите Норвида, а кто-то в это время делает сальто на проволоке в вашу честь.

Далее >