Главная > Архив выпусков > Выпуск 5-6 (1) > Проза

Любовь КУТУЗОВА

Ш А Р Ф

Линда стояла на переполненной народом остановке автобуса.

Было жарко. Два больших пластиковых пакета оттягивали ей

руки. Она поставила их на асфальт между ступнями, чтобы все

время чувствовать, что их не украли, вытерла лицо концом

шелкового пестрого шарфа и подумала о том, что зря она его

повязала утром на майку. В такую-то жару. Длинная юбка

льнула к влажным ногам. Жарко. Линда лизнула нижнюю губу и

почувствовала горьковатый вкус соли.  ? Есть маленькие

деньги?- спросила толстая пожилая женщина, которую Линда

часто видела здесь на  Иерусалимском рынке, на Яффо, на

Кинг Джорж.- Есть маленькие деньги? ? повторила она, гремя

жестяной кружкой.? Да только маленькие и есть?,- подумала

Линда, открывая висящую на животе сумку, доставая кошелек и

кладя, я бы сказала бережно кладя, в кружку шекель. Другие

кидали и десять агорот, я видела. Да что там! Если нет

совести, можно положить и пять агорот, но Линда положила

шекель. Она знала, что и шекель не большие деньги.

Маленькие, очень маленькие. Этот шекель не был для нее

лишним. В кошельке теперь лежали только пять шекелей на

букетик фиалок, которые она всегда покупала перед шабатом у

знакомого цветочника. Сейчас было время фиалок ? жаркая

хамсинная весна. Еще в кошельке был проездной на этот месяц

и все. Когда-то, когда Линда только приехала в Иерусалим,

она интересовалась сколько надо давать на чай официантам,

таксистам и нищим. В рестораны Линда тогда не ходила

совсем, в такси ездила редко, а нищим, на месте которых так

легко было оказаться, по крайней мере русская пословица

обнадеживала: ? От тюрьмы и от сумы не зарекайся?. Нищим

надо было давать столько, чтобы на эти деньги можно было бы

что-то купить. Линда и давала всегда шекель, на него можно

было купить килограмм апельсинов или полкило картошки. Ну,

словом, что-нибудь. Когда Линда закрывала молнию на сумке,

она почувствовала как кто-то постучал по ее спине жесткими,

намеренно, как ей показалось, именно намеренно, твердыми

пальцами. Постучал так, как стучат в закрытую дверь. Я

думаю, что Линде почудился даже какой-то условный стук. И

Линде это очень не понравилось. А что вы хотите, когда

вокруг столько чернухи  -  доморощенные астрологи, маги,

волшебники, ведьмы, гадалки, да  и просто больные люди,

которым нужно переложить свою болезнь на кого-то, или

забрать у кого-то чуть-чуть здоровья. Подзарядиться, одним

словом. Нет, не подзарядиться одним словом, а подзарядиться

прикоснувшись ? через прикосновение. Усталые люди готовы

были взять свои болезни, несчастья, горести, неудачи и с

удовольствием отдать их другому. Линда оглянулась. О нет,

не удивленно или мягко, или доверчиво, она оглянулась с

желанием дать отпор тому, кто посмел постучать по ее спине,

как по доске. С толстого пожилого лица седой марокканки на

нее смотрели, не мигая, я бы сказала, нагло прищурившись,

маленькие красноватые глазки, ну, предположим, я так думаю,

что лицо  могло быть и румынского и персидского разлива  -

 он ведь очень многонациональный избранный  еврейский

народ. Линда, например, была чистейшей иудейской крови во

всех поколениях, прямо от царя Давида, а называли ее здесь

русской. Женщина смотрела на Линду и ухмылялась.  ? Что? ?

спросила Линда. Женщина захихикала и начала переходить

улицу, все время оборачиваясь на Линду и подхихикивая.

Линда смотрела ей вслед неподвижным, полным злобы взглядом.

? Чур меня,- подумала Линда,- чур меня! Пусть тебе будет

все то, что ты пожелала мне!

       Женщина беззвучно смеялась, все время оглядываясь на

Линду. Мимоидущие останавливались, уловив что-то странное в

этих как бы спаянных друг с другом взглядах. И, конечно,

взвизгнули тормоза, остановился, дрожа, автобус, едва не

сбив ту женщину. Водитель высунулся из окна и закричал: -

Кто должен смотреть? Ты должна смотреть! Ты, старая дура,

должна смотреть! Не я! Ты!

      Марокканка потерла плечо, которого чуть коснулось

ребро автобуса, еще раз поглядела на Линду и, наконец,

скрылась в толпе на другой стороне Яффо. Туго натянутый

канат между  ней и Линдой сначала провис, а потом и вовсе

растворился в горячем пропитанном бензином воздухе. Стоящие

на остановке люди с испугом смотрели на Линду. Она вытерло

шарфом лицо, по которому стекал пот, посмотрела вдоль Яффо

налево, увидела выходящий из-за поворота свой автобус и,

подняв с  тротуара пакеты с овощами, двинулась к

открывшимся дверям автобуса. Шансов втиснуться в автобус у

нее почти не было. Толпа с сумками, мешками, пластиковыми

пакетами, тележками вдавливалась в двери. Люди ухитрялись

держать проездные в зубах, зажимать их между мизинцем и

безымянным пальцем или, опустив свои кошелки на пол перед

водителем, спокойно, не торопясь, доставать из кошелька или

из носового платка, завязанного узелком, деньги на билет.

Но как только Линда подошла к людям лезущим в автобус по

принципу ? я первый? ,  они, как по команде, повернули к

ней свои головы, покрытые платками, шляпами, париками,

кипами, тюбетейками, и расступились перед ней. Расступились

почти так же, как воды Красного моря перед Моисеем. И когда

 она начала подниматься в автобус, кто-то услужливо

подсаживал ее, поддерживая под локоть. При всем том  толпа

молчала.

Линда села у окна, поставила пакеты на пол, зажала их

ногами, чтобы все эти дары Иерусалимского шука не уползли

постепенно  к задним сидениям, и посмотрела на потолок.

Холодом оттуда не тянуло. Кондиционер не работал. В такую

жару он еще и не работал!   - Води-

 тел ь ! Что кондиционер не в порядке? ? крикнула Линда.

  ? В порядке, в порядке, - ответил водитель.  ? Подожди

только.

        Линда смотрела в окно на открытую линию рынка, на

горы бананов, апельсинов, на снующих людей, орущих

торговцев, на увешенные продающейся одеждой стены, на

молящихся тут же  со счастливыми и радостными лицами

хасидов, на торгующих спичками, булавками, вьетнамской

тигровой мазью и нитками нищих, на мух и ос, кружащихся над

только что вынутыми из печи бурекасами, пирожками,

булочками, креньдельками. Линда смотрела на все это и

думала, как она любит весь этот непрерывно движущийся и в

то же время никуда не спешащий      остро пахнущий мир.

Наконец, водитель закрыл двери, прокричав тем, кто остался

на тротуаре: - Нет места!

         Загудел под потолком кондиционер, потянуло

прохладой. Линда задвинула окошко, из которого несло жаром,

как из духовки. Однако же другие окна были открыты и никто

не собирался их закрывать.   ? Кон

диционер сам по себе, окна сами по себе,-  раздраженно

подумала Линда, - что за народ! Улицу топим?  Улицу,

конечно, не топили  -  ее охлаждали. Но я думаю, что это

Линда так? по российской привычке. И тут кто-то опять

постучал пальцем в ее спину. Она обернулась назад. Седой

дед в шляпе, улыбаясь ей, спросил, стараясь говорить тихо и

доверительно: - Ты нашла мне женщину?   - Что? ? удивилась

Линда, уже вспоминая этого деда. Однажды, в таком же

автобусе, сидя рядом с Линдой, он заговорил с ней и, вдруг,

попросил найти ему русскую, пожилую, но, конечно же, не

старую женщину. Он хотел, чтобы она стала ему то ли вместо

жены, то ли любовницы. Тогда он сунул Линде мятую бумажку

со своим, написанным дрожащим почерком, телефоном.? Найди

мне русскую женщину,- говорил он тогда, дыша на Линду

чесноком и затхлостью,  -а я тебе подарю что-нибудь за

это.? Линда забыла тогда же о его странной и невыполнимой

просьбе. Среди ее знакомых дам не было ни одной, которая

 захотела бы жить с этим старым, неопрятным, ездящим на

автобусе дедом. Наши одинокие русские еврейки, если и

хотели вступить в близкие отношения с израильтянином, то он

должен быть интеллектуалом с квартирой, машиной работой,

или достаточной пенсией и счетом в банке.  ? Ты нашла мне

женщину? ?повторил старик еще раз.  ? Нет, не нашла, -

ответила  ему Линда через плечо.   ? Почему? Я же говорил ,

что я тебе заплачу, если найдешь.

      Далее >

      Назад >