Главная > Архив выпусков > Выпуск 5-6 (1) > Проза

 Рада ПОЛИЩУК

ПИСАТЕЛИ С ЕВРЕЙСКОЙ ДУШОЙ

П о с л е с л о в и е

Я не могу ни забыть, ни стереть, ни предать в

себе  ни одну свою половину.  Даже если не осталось

ни малейшего намека на еврейство в моем физиономическом,

«анкетном» или психологическом портрете - я все равно

не могу ее избыть. Она держится только духом, только волей:

я  должен это удерживать в себе. Что - «это»? 

Тысячелетняя история, сотни поколений предков,

записанные на страницах древних книг? 

Да. Но не только. И даже не столько это. А что еще?

Не знаю... Сам факт, что это во мне.

«И мальчики нанайские в глазах...»  Лев АННИНСКИЙ  

Не помню точно, когда, кажется, в конце 70-х по московскому телевидению транслировали баскетбольный матч СССР - Израиль. Не понимая значимость этого события, звоню своему приятелю по какому-то неотложному делу, а он мне взволнованно: «Прости, перезвоню, сейчас не могу разговаривать: наши с нашими играют!» Интересно, за кого он тогда сильнее болел? Не спросила, и теперь уж никогда не узнаю, через несколько лет он уехал на Святую Землю и - след затерялся.

Но это «наши с нашими» осталось в памяти - не случайная тавтологическая оговорка впопыхах, но формула, уравнение с двумя неизвестными. Наши боролись с нашими не только на спортивных площадках, это, в конечном счете, всего лишь игра, хоть и международного масштаба. Наши боролись с нашими здесь, дома и внутри нас, в душе, может от  того иногда замирало сердце и вскипала кровь, еврейская кровь - от обиды, непонимания, от страшного воспоминания о пережитой нами Катастрофе, от предчувствия новой возможной беды. Сегодня, в ХХ1 веке, антисемитский плакат «Смерть евреям!» обнаружили не  только на Рублевском шоссе в Москве, но и в районе Углича между деревнями Крапивино и Мишутино. Неужели там есть евреи? Или это просто шутка? В самом деле, смешно - евреи в деревне Крапивино. Но почему-то смеяться не хочется. Где оно - хваленное еврейское чувство юмора?    

Вопрос на вопросе. И мучительный поиск ответа. У нас в России всегда - мучительный. Вот и Лев Аннинский мучится, размышления которого вынесла в эпиграф. Борьбу нанайских мальчиков вспомнил - почти позабытый аттракцион из детства. Ненастоящая борьба - понарошку. Но в детстве все было проще. Я знала, что есть наше - еврейское, тайное, где все свои, все родственники, и наше - советское, общее, где тоже человек человеку - друг, товарищ и брат. Мне нравилось и то, и другое, и все в моей жизни было прекрасно. Мы любили русскую старину, церкви, иконы, читали «Черные доски» Солоухина. Русская природа, литература, живопись - все родное, свое.

Но оказалось я - не своя, я - чужая, меня не любят за что-то, в чем я не виновата. Я такая родилась, меня этому никто не учил, не призывал быть не такой как все, меня не наказали, как Агасфера, не обрекли на вечное скитание. У меня есть родина - место моего рождения. А может быть, обрекли?

Ведь не только в стихах сложились такие строки:

Пустынным долгим протяжным плачем

Из древних сумерек всех праотцев

Зову и помню и не могу иначе

И слышу вечный ответный зов...

Этот вечный зов звучит в душе. И я слышу беззвучную музыку вокруг себя. Немой диалог. Так проще найти своего. Нашего. Чтобы звучал диалог нашего с нашим.

Наши - русские?  или наши - евреи?  или наши - те, кто живет в Израиле? или евреи всего мира? или все люди мира?

Еще в 90-е годы прошлого столетия известных всему миру писателей Бернарда Маламуда, Сола  Беллоу (лауреата Нобелевской премии 1976 года), Филипа Рота, Нормана Мейдера, Джерома Сэллинджера американская критика назвала американскими писателями с еврейской душой. Не ругая их, как это читалось бы в нашей критике, а превознося. За огромный вклад в мировую культуру, за верность себе, традициям своего народа. 

И сами писатели говорят об этом без всякого пафоса и муки.

Сол Беллоу: «Я стал англоязычным писателем, но никогда не порывал и не прерву связей с еврейством».

Бернард Маламуд:  «Я  американец,  я  еврей, и  я  пишу  для  всех».

Диалог с читателем - вот главное для писателя, возможность открыть сокровенное и быть понятым. На иврите ли, на идише, по-русски или на английском - не суть. Главное, чтобы беззвучная музыка твоей души, воплотившись в слове, была услышана и подхвачена. Тот, кто услышит - тот наш. На любом континенте.

Назад >