Главная > Архив выпусков > Выпуск 7-8 (Том 1) > Поэзия

Яков ХЕЛЕМСКИЙ

ВОЙНА И МИР В ДУШЕ ПОЭТА

Стихи разных лет 

ГРОЗА¹ 

Когда вблизи загрохотало

И ослепило нам глаза,

Разрывом вражьего металла

Казалась каждому гроза.

Казалось, рвется где-то рядом,

И в предрассветный этот час фугасной бомбой и снарядом

Враги прощупывают нас.

Но в полутьме большие капли

По листьям застучали вдруг,

И остро и свежо запахли

Деревья и цветы вокруг.

Над блиндажами и над рощей дыханье бури пронеслось

И молнии лиловый росчерк

Все пересек и вкривь и вкось,

И ветви тяжело набрякли...

Мы, огрубевшие в дыму,

Ладонями ловили капли,

Как дети радуясь тому,

Что влага эта, свежесть эта

Усталость смоет без следа, что русское простое лето

Шумит, как в прежние года.

На Дону

Июнь 1942 г.

ОКОПЧИК ТЕСНЫЙ

Окопчик тесный, звезды вместо крыши,

У бруствера истлевшее жнивье,

Сырая стенка и гранаты в нише,

Да узкая бойница чуть повыше -

Вот все твое солдатское жилье.

Но пусть в атаку устремится недруг

И встанешь ты в окопчике своем -

Так, словно степи и моря, и недра,

Всей русской шири благодать и щедрость,

Все счастье наше уместилось в нем.

Винтовка и короткая лопатка,

Подсумок, фляга, каска, котелок,

Намокшей шерстью пахнущая скатка

Да видевшая виды плащ-палатка, -

Вот все твое имущество, стрелок.

Зато ты - весь в движенье, быстроногий,

Выносливый и легкий на подъем,

Не зная сна, довольствуясь немногим,

Пойдешь вперед и не свернешь с дороги,

Пока мы до победы не дойдем.

Ноябрь 1942 г.

В СЕМЕЙНОМ АЛЬБОМЕ²

В семейном альбоме на толстой картонной странице

С давнишних времен фотография эта хранится.

Она уцелела, но стала от времени рыжей.

На карточке - старец, страдающий астмой и грыжей,

Иссохший мудрец с бородой из нечесаной пакли.

Ладони его чесноком и махоркою пахли...

Шершавые эти ладони представить легко мне.

Он был моим дедом. Он гладил вихри мои, помню,

Из рук его брал я свистульку, леденчик дешевый

И мчался на улицу с этой утехою новой.

Но сам он вовеки ни ласки не знал, ни игрушек.

Кем был он? Сначала мальчишкою для побегушек,

Потом его отдали в мануфактурную лавку.

Хозяин сулил ему за прилежанье прибавку.

Надейся, старайся, кормись ожиданием длинным...

Приказчик грозил ему тонким железным аршином.

Травил его дворник. Погромщик ломал ему ребра.

Урядник смотрел на него, ухмыляясь недобро.

О, скудная юность, дарившая страх и усталость.

А зрелости не было. Сразу надвинулась старость.

В любом, кто ни встретился, виделся деду обидчик.

Все годы он мерил сукно и холстину, и ситчик,

Рулоны сатина ворочал на пыльном прилавке,

Но так до конца своего не дождался прибавки.

Под плюшевой крышкой на толстой картонной странице

С тех дней незапамятных карточка эта хранится.

Лицо прародителя. Образ ушедшего мира.

Кто автор портрета? Базарный фотограф Шапиро,

Кустарь-одиночка, лишенный страстей и таланта...

Но дедовский облик сродни откровеньям Рембрандта.

Поблекшее фото попало в семейный альбом.

И внуку внушает:

            - Не будь безответным рабом!

1936

ИЗ ФРОНТОВОГО ДНЕВНИКА

В предместье Риги - вымершее гетто.

Колючкой огороженный квартал.

Домишки, заслоненные от света,

За каждой дверью смертник обитал.

Лавчонки. Мастерские. Скарб немудрый.

Осевший пух распоротых перин.

В каморке отблеск неживого утра,

Свечей субботних талый стеарин.

Вот зыбкое укрытие - подвал,

Где плакались, молилась, утешали,

Где юмором спасались от печали,

Когда запас надежды убивал.

Здесь каждая стена Стеною Плача

Навеки стала в ночь глухую ту,

Когда прошли по улице незрячей

Каратели, взрывая темноту,

Срывая двери с петель.

            В тусклом свете

Синюшных фар, моленьям вопреки,

Швыряли всех подряд в грузовики.

Дрожа, впадали в детство, старики,

Прижавшись к матерям, седели дети.

К Бикерниекским черным перелескам

Стремительно везли полуживых

К обрыву рва.

            Не в силах слог библейский

Нам передать последний ужас их.

Беспомощна и дантова строка

Перед тобой, предсмертная тоска.

Всесильна немота святая эта,

Восставшая из ям, из мертвой тьмы.

И жжение расстрелянного гетто

Своею кожей ощутили мы.

Пусть памятью вооружится сердце,

Пусть бьется, негодуя и скорбя,

Те улочки и лес, где ад разверзся,

На вечный срок вобравшее в себя.

Рига.

Московский форштадт - Бикерниеки.

Октябрь 1944

 __________________________________________

1Стихотворения «Гроза» и «Окопчик тесный» - из сборника Я. Хелемского «По орловской земле» (М.: Советский писатель, 1944).

²Стихотворения «В семейном альбоме», «Из фронтового дневника», «Галицкий базар», «Млсковские адреса» были переданы автором редактору альманаха в рукописном варианте.

Далее >>

<< Назад к содержанию