Главная > Архив выпусков > Выпуск 7-8 (Том 2) > Мировая литература о Холокосте

Эли ВИЗЕЛЬ (CША)

ДИАЛОГИ

Интермеццо из романа «Одно поколение спустя»

Диалоги, интермеццо I

Как давно ты оказался тут?

Вчера.

Только вчера?

Нет. Я всегда был тут. Я будто здесь родился.

Родился? Ну и словечко ты выбрал для такого места!

Это самое правдивое из всех слов.

Тем не менее, ты все-таки ими пользуешься, а?

Все меньше и меньше.

Тебя утомляет разговор?

Не в том дело: слова связывают, тогда как я хочу убежать.

И тебе удается?

Иногда.

Как?

С помощью образов.

Каких образов?

Из прожитой жизни.

Когда? Где?

Дума. Прежде.

Значит, было прежде?

Да. Полагаю, что да. Надеюсь.

И ты туда возвращаешься?

Полагаю, что да. Надеюсь.

Чтобы... что тебе там делать?

Есть.

И это все?

Да. Есть и снова есть. Вместе с родителями. То, что мы ели в Субботу. Вместе с друзьями, гостями, нищими, попрошайками, забредшими в наш город. Белый хлеб, рыбу, овощи. Есть медленно, очень медленно. Жевать. Вдыхать этот запах. Фрукты. Сласти. Много-много всего. Есть с утра и до вечера.

И это все, о чем ты думаешь?

Это все, что я могу разглядеть.

А будущее? Неужели ты никогда не думаешь о будущем?

Да, конечно. Вечерний суп, утренний сухой хлеб: разве это не будущее? В мыслях, я уже проглотил свой суп, я уже дожевал свой хлеб. Будущего больше нет.

* * *

Кто ты?

Номер.

А твое имя?

Нету. Его сдуло. Унесло в небо. Посмотри наверх. Небо почернело, оно черно от имен.

Мне не видно неба. Колючая проволока заслоняет.

А вот я его вижу. Смотрю на колючую проволоку и знаю - то, что я вижу, и есть небо.

Ты хочешь сказать, что и наверху у них есть колючая проволока?

Конечно.

И все, что к ней прилагается?

Большая его часть.

Мучители? Экзекуторы? Жертвы, не имеющие ни сил, ни желания сопротивляться, улыбаться теням?

Я же говорю вам: там все то же самое - то же, что и здесь.

Тогда мы пропали.

Разве только мы?

* * *

Сколько тебе лет?

Пятнадцать. Или больше. А может, меньше. Не знаю. А вам?

Мне пятьдесят.

Завидую вам. Вы выглядите моложе.

А ты, ты выглядишь старше.

Как ни смотри, оба мы ошибаемся. Я в этом уверен. Мне пятьдесят, а вам пятнадцать. Не возражаете?

Отнюдь. Ты ли, я, не все ли равно. Скажи лучше: ты знаешь, кто ты?

Нет. А вы?

И я не знаю.

Но вы, по крайней мере, уверены, что существуете?

Я - нет. А ты?

Нет. Я тоже не уверен.

Но наши лица? С ними-то что случилось?

Это маски. Их одолжили тому, у кого нет лица.

* * *

Ты спишь?

Нет. Это что-то другое.

Ты грезишь? С открытыми глазами? Отдаешься на волю своего неуемного воображения? Стараешься почувствовать себя человеком, заполнить пустоту?

Для этого я слишком слаб.

Тогда что же ты делаешь? Глаза твои широко раскрыты.

Я играю.

Ты - что?

Я играю в шахматы.

С кем?

Не знаю.

А кто выигрывает?

Этого я тоже не знаю. Знаю только, кто проигрывает.

* * *

Эй, ты там! Ты вроде молишься?

Не угадали.

Твои губы шевелятся.

Привычка, наверное.

Ты привык так много молиться?

Так много. И даже еще больше.

Чего ж ты просил в своих молитвах?

Ничего.

Прощенья?

Может быть.

Знаний?

Может быть.

Дружбы?

Да, дружбы.

Шанса избежать зла и прилепиться к добру? Хоть какой-то уверенности, что живешь по правде или - хотя бы - просто живешь?

Возможно.

И это ты называешь ничем?

Совершенно верно. Это я называю ничем.

* * *

Ты был богат?

Очень. Как король.

Чем занимался твой отец?

Он был торговцем. Ему приходилось много работать.

Я думал, богатые не должны работать.

Мой отец работал. От рассвета до поздней ночи. Моя мать помогала ему. Все мы помогали, даже дети. У нас просто не было выбора.

Значит, он не был богат.

Нет, был. Ни один нищий никогда не покидал нас без того, чтобы насладиться вкусной едой за нашим столом, вместе с нами. Моя мать подавала ему первому. А в праздничные дни наш дом был полон бедняков: это были наши почетные гости.

Где ты жил?

Во дворце. Просторном, огромном. И прекрасном. Роскошном. Необыкновенном.

Сколько там было комнат?

Три. Нет, четыре. Мы немножко натыкались друг на друга, но это ровно ничего не значит. Водопровода там, правда, не было. И все же - это был дворец.

Ты когда-нибудь вернешься туда?

Нет. Этого места больше нет.

Что ты станешь делать, когда все это кончится?

Построю дом и наполню его едой. А потом приглашу всех бедняков со всей земли, и мы вместе будем есть. Только...

Да?

Только никто не придет, потому что все это никогда не кончится.

* * *

Ты знаешь, ты словно одержимый! У тебя всего одна мысль, одно желание: поесть, усладить едой свое сердце.

Я голоден.

Как-то не принято все время думать о еде.

Как-то не принято все время быть голодным.

Ты хочешь сказать, больше ничего не имеет значения?

Больше ничего и нет.

А как же идеи? Идеалы? Великие мечты человечества о преобразовании мира? Извечная радость человека, познавшего секрет ожидания?

Можешь отдать их все за один ломоть хлеба.

А Бог?

Давай не будем говорить о Боге. Во всяком случае, не здесь.

Значит ли это, что ты больше не веришь в Него?

Я этого не сказал.

Должен ли я заключить, что твоя вера не покинула тебя?

Этого я тоже не сказал. Я сказал, что отказываюсь говорить о Боге здесь, в этом месте. Сказать «да» было бы ложью. Сказать «нет» - тоже. Уж если на то пошло, я бы встретил Его сердитым криком, жестом, бормотаньем. Но превратить Его - здесь - в теософскую категорию - ну уж нет! Бог - здесь - это дополнительная миска супа, которую кто-то пододвинул к тебе или, наоборот, отнял - просто потому, что кто-то рядом с тобой оказался проворнее или сильнее. Бога - здесь - можно найти не в простых или высокопарных фразах, а в ломте хлеба...

Который тебе достался или вот-вот достанется?

...который тебе никогда не достанется.

Далее >

Назад >