Главная > Архив выпусков > Выпуск 9-10 том 2 > Литературные зарисовки

Наталья МАВЛЕВИЧ

НАДЕЖДА НА СЛОВО

П р е д и с л о в и е

Судьба Целана — зеркало истекшего столетия, его имя звучит рефреном к трагическим мотивам XX века. Изгнание и одиночество — Целан; кризис веры — Целая; излом, немота и новый язык поэзии — Целан; смерть миллионов жертв и боль уцелевших — Целан; самоубийство — Целан. Время показало, что стихи этого чрезвычайно сложного, герметичного поэта впитываются современниками так органично, как корни растений впитывают влагу из почвы.

Пауль Целан (Анчел) родился в 1920 году в Черновцах, в еврейской семье, во время войны очутился в нацистском лагере, потерял родителей, чудом уцелел, после войны бежал от советской оккупации, долго скитался по растерзанной Европе, наконец нашел пристанище в Париже, изучал там германскую филологию, позднее преподавал в Сорбонне. В 1970 году покончил с собой, бросившись в Сену с прославленного Аполлинером моста Мирабо.

Не по своей воле, а спасаясь от мертвой хватки двух диктатур, он стал космополитом, а потом превратился в посредника между культурами, то есть воплотил еще и эту, наметившуюся задолго до появления «всемирной паутины» тягу народов к общению и пониманию. Поэт — всегда переводчик, толмач того, что носится в воздухе эпохи. Целан был переводчиком и в этом общем, и в более узком смысле: он переводил на румынский Лермонтова и Чехова, на французский — ранние эссе румына Чорана, на немецкий — Шекспира и Эмили Дикинсон, Малларме, Аполлинера, Рембо и Валери, Блока, Хлебникова, Есенина. Мандельштама же он не просто перевел, а сотворил по-немецки, посвятил ему свой сборник «Роза Никому». И все, что написал Мандельштам о своем веке («Век мой, зверь мой...», «Мне на шею бросается век-волкодав...»), словно бы написано Целаном — созвучность двух поэтов поразительна.

Знакомство с поэзией Мандельштама было одной из тех сущностных Встреч, которые задают координаты личности. Как и знакомство с философией и эстетикой Мартина Хайдеггера. Многие стихотворения Целана перекликаются с идеями немецкого философа о бытии, искусстве, поэзии, языке, о Боге и человеке. Чрезвычайный интерес к пророческой фигуре Гёльдерлина также возник под влиянием Хайдеггера.

В 1933 году Хайдеггер, разделяя трагическое заблуждение многих немецких интеллектуалов, приветствовал новый режим. Разочарование пришло уже несколько месяцев спустя, однако публично высказанное одобрение гитлеризма мрачной тенью легло на имя великого философа. Активной антинацистской позиции он не занял ни во время войны, ни по окончании ее. Олимпийское молчание Хайдеггера терзало душу Целана. Наконец судьба свела философа и поэта. Но Встречи не получилось.

В предисловии к недавнему парижскому двуязычному изданию избранных стихотворений Целана Ж.-П.Лефевр так рассказывает об этом событии: «24 июля 1967 года Целан читал лекцию в немецком городе Фрайбурге. Среди его слушателей был Хайдеггер. На другой день профессор Герхард Нойманн отвез Целана на своей машине в Тодтнауберг, где жил философ. Хайдеггер встретил гостя в своей обители, куда стекались к нему многочисленные паломники. Целан тут же, на пороге, произнес речь о нацизме, которую Нойманн называет «эпохальной», и завершил ее надеждой на то, что Хайдеггер напишет что-нибудь на эту тему. Хайдеггер ответил молчанием. Целан немедленно ушел, а 1 августа написал стихотворение «Тодтнауберг», навеянное той поездкой. Но другому свидетельству, Хайдеггер произнес в спину уходящему поэту: «Бедный молодой человек. Он совсем болен».

Немного позднее философ послал Целану вежливое письмо с благодарностью за лекцию и наилучшими пожеланиями.

В приведенных ниже отрывках из книги французского философа, социолога. переводчика Филиппа Лаку-Лабарта «Поэзия как опыт» рассматривается то самое стихотворение и связанные с ним обстоятельства.

Завершает публикацию фрагмент из книги бывшего узника Бухенвальда, французского писателя Хорхе Семпруна.

К выпуску 3-4 (1) >

К выпуску 9-10 (2) >