Главная > Архив выпусков > Выпуск 9-10 том 2 > Театр

Марк РОЗОВСКИЙ

КАФКА. ОТЕЦ И СЫН

Пьеса в одном действии

Комната отца. Стол, стулья, кресло, кровать, бюро-конторка. На стенах несколько картин.
В углах полно безделушек. Яркий солнечный день. За окном посвистывают птицы.
Ветерок колышет занавески в открытом окне.
Отец и сын сидят за столом напротив друг друга и разговаривают. Изредка, в паузах, бьют часы.

О т е ц. Она, наверное, надела какую-нибудь изысканную кофточку, как это умеют пражские еврейки, и ты, конечно, сразу же решил на ней жениться.
С ы н. Я не решил.
О т е ц. Ты опять ничего не решил?
С ы н. Я опять не решил
О т е ц. Дважды ты расторгал помолвку с Фелицией Бауэр. И дважды заключал ее. Дважды понапрасну тащил меня и мать в Берлин на помолвку. И вот снова...
С ы н. Я виноват перед вами.
О т е ц. А что нам с того, что ты постоянно талдычишь про свою вину...
СЫН. Я достаточно взрослый и уже себя не переделаю.
ОТЕЦ. Тебе тридцать шесть лет и ты, наконец, решаешь жениться. Это могла быть очень приятная новость для отца, если бы...
СЫН. Если бы?
ОТЕЦ. Если бы я мог уважать твое решение.
СЫН. Повторяю, я ничего не решал. Я только попытался объявить тебе о своем намерении.
ОТЕЦ. Этого достаточно. Я слишком хорошо тебя знаю.
СЫН. Это все, что ты можешь сказать мне?
ОТЕЦ. Я не понимаю тебя. Ты живешь в городе, в большом, между прочим, городе и не видишь никакого варианта, кроме женитьбы на первой встречной.
СЫН. Ах, отец, ну что ты говоришь!
ОТЕЦ. Я говорю то, что говорю. Я всегда говорю только то, что говорю.
СЫН. У меня туман плывет перед глазами от твоих слов.
ОТЕЦ. Скажи: разве у тебя нет выбора?.. Разве нет других возможностей? Скажи!
СЫН. Не хочу говорить с тобой.
ОТЕЦ. Будешь говорить!
СЫН. Не хочу... не хочу...
ОТЕЦ. Будешь хотеть! И хочешь!
СЫН. Не хочу.
ОТЕЦ. Пожалуйста! Не хочешь - не говори! (Пауза.) Пожалуйста!... будем считать наше объяснение законченным! Спасибо, сын. Я был очень рад услышать об очередной твоей красавице и о твоих намерениях на ее счет!... Все!.. Разговор окончен! (Пауза.) Что же ты молчишь?... Почему не уходишь?
СЫН. Я ухожу.
ОТЕЦ. Уходи.
СЫН. Я уйду... Сейчас я уйду... но прежде я скажу тебе, что вряд ли кто-нибудь, когда-нибудь сильнее унизил меня словами, чем сейчас ты! Ты выказал мне свое презрение.
ОТЕЦ. Я люблю тебя, а вовсе не презираю.
СЫН. Когда ты двадцать лет тому назад говорил со мной подобным образом, можно было усмотреть некоторое уважение к рано созревшему городскому юноше... Ко мне то есть... Юноше, которого можно было прямо без всяких околичностей ввести в жизнь. Но сегодня подобный тон лишь подчеркивает твое презрение, ибо юноша, который тогда только начинал разбег, на том и застрял, и кажется теперь не более опытным, а лишь на двадцать лет более жалким. Мое решение, связанное с определенной девушкой, для тебя ничего не значит...
ОТЕЦ. Твое решение!... Ты не слышишь себя!... Ты говоришь о своем решении, но тут же говоришь, что ты ничего не решил!... У тебя есть уши? Послушай себя со стороны!
СЫН. Моя «решительность»... ты... Мою решительность ты всегда - бессознательно - ставил низко и теперь - бессознательно - считаешь, будто знаешь, чего она стоит.
ОТЕЦ. К сожалению, это не так. Ты дважды расторгал помолвку с Фелицией Бауэр!... Ты ..
СЫН. Дважды тащил в Берлин тебя и мать!! Да!.. Дважды!.. И теперь снова! Я виноват перед вами!
ОТЕЦ. При чем тут «виноват»? Ты опять...
СЫН. И ты опять... Ты ничего не знал о моих попытках спасения своего «я», которые я предпринимал и предпринимаю... Ты ничего не знал и не знаешь о причинах, которые приводят меня к попытке жениться, ты вынужден пытаться разгадать ход моих мыслей и разгадываешь - соответственно твоему общему мнению обо мне - на самый отвратительный, самый грубый, самый нелепый лад.
ОТЕЦ. Я говорю то, что говорю.
СЫН. Позор, который ты сам навлекаешь на меня, для тебя ничто по сравнению с позором, который я, по твоему мнению, навлеку на твое имя своей женитьбой.
ОТЕЦ. Ты ошибаешься... Я ничуть не боюсь... Мне нечего бояться... А если ты боишься, я сам пойду туда с тобой.. Хочешь?... Все улажу!
СЫН. Куда «туда»?
ОТЕЦ. К ней.
СЫН. Вот.. ты весь в этом.
ОТЕЦ. Я хочу избежать неприятностей, и только. Я помогу и ей избежать неприятностей. Я сделаю это тихо, никто в Праге и ухом не поведет.
СЫН. О чем это ты говоришь?
ОТЕЦ. Вероятно, о твоем легкомыслии.
СЫН. Ты путаешь эту историю и историю с Фелицией Бауэр.
ОТЕЦ. Я все сделаю. Пойми, я сумею провернуть это дело.
СЫН. Дело...
ОТЕЦ. Да, это тоже будет одним из моих дел... В слове «дело» я не вижу ничего дурного!
СЫН. Дело обстоит совсем не так, будто при второй попытке жениться, я не учел опыт, извлеченный из первой попытки, то есть будто я настолько легкомыслен. Это совершенно разные случаи, но как раз прежний опыт мог обнадежить меня во втором случае, потому что он вообще был более перспективеным, но о подробностях я не хочу сейчас говорить.
ОТЕЦ. Ты говоришь «был»... Значит, ты решил, что не будешь на ней жениться?.. Я тебя правильно понял?
СЫН. Я ничего не решил.
ОТЕЦ. Ну, вот... ты весь в этом.
СЫН. Да при чем тут «она»... Не в ней, во мне дело!..
ОТЕЦ. Хорошо, дело - в тебе. Но ведь если это так, то все уладить гораздо проще!
СЫН. Напротив!... Ни одна из девушек не разочаровала меня, пойми - разочаровал их я!.. Обеих - я! Мое мнение о них ныне точно такое как тогда, когда я хотел жениться на них.
ОТЕЦ. А сейчас... значит уже не хочешь?
СЫН. Я не говорил этого.
ОТЕЦ. Что же ты говоришь?
СЫН (с усмешкой). Я не говорю того, чего я не говорю. В отличие от тебя.
ОТЕЦ. Мне очень жаль, но твои взгляды...странны!... В них отсутствует логика!...
СЫН. Логика присутствует!.. Это логика моих чувств!.. Оба брака с этими «невестами» были бы скорее браками по расчету, если понимать под этим, что все мои мысли днем и ночью - в первый раз в течение нескольких лет, во второй - нескольких месяцев - были обращены на них, только на них!
ОТЕЦ. Тогда женись, черт возьми, женись, тебе уже тридцать шесть!
СЫН. Разговор действительно закончен. Я ведь уже сказал! Я не решил.
ОТЕЦ. Реши, что тебе мешает?
СЫН. Ты мне мешаешь. Я сам себе мешаю.
ОТЕЦ. Надоел ты мне... Уходи.
СЫН. Ухожу.
ОТЕЦ. Сейчас уходи.
СЫН. Ухожу.
ОТЕЦ. Не уходишь.
СЫН. Ушел.
ОТЕЦ. Ты не ушел. Ты здесь.
СЫН. Меня здесь уже нет. Я ушел.
ОТЕЦ. Уходи-уходи.
СЫН (уходя в сторону). Дорогой отец... ты недавно спросил, почему я утверждаю, что боюсь тебя... Как обычно, я ничего не смог тебе ответить, отчасти именно из страха перед тобой, отчасти потому, что для объяснения этого страха потребуется слишком много подробностей. Отчетливо мне вспоминается... мне вспоминается лишь одно происшествие из ранних лет... Ты, вероятно, тоже помнишь его... Я был робким ребенком, тем не менее я, конечно, был и упрямым, как всякий ребенок... но я не могу поверить, что был особенно неподдающимся, не могу поверить, что дружеским словом, ласковым прикосновением, добрым взглядом нельзя было добиться от меня всего, что угодно. По сути своей ты добрый и мягкий человек, но не каждый ребенок обладает терпением и отвагой, чтобы добраться до твоей доброты... Ты можешь обращаться с ребенком так, как это вытекает из твоей натуры - с силой, шумом, запальчивостью, но в данном случае ты считал это совершенно приемлемым, потому что хотел из меня сделать сильного, смелого юношу... Но твои методы воспитания...
ОТЕЦ. Однажды ночью ты все время скулил, просил воды...
СЫН. Хочу пить!... Пить хочу!..
ОТЕЦ. Наверняка не от жажды...
СЫН. Хочу пить!... Пить хочу!... Пить!.. Пить!...
ОТЕЦ. А просто ты хотел меня позлить...
СЫН. Пить хочу-у-у!
ОТЕЦ. Замолчи!... Хотел меня позлить или.. даже...ради развлечения.
СЫН. Пить! Пить хочу!.. Хочу пить!
ОТЕЦ. Замолчи, я сказал!... Спи!... Спать пора!
СЫН. А я хочу пить!
ОТЕЦ. Поздно, спи.
СЫН. Не хочу спать. Хочу пить. Пи-и-ить!
ОТЕЦ. Ты будешь наказан, лучше замолчи!..
СЫН. Я хочу пить!
ОТЕЦ. Так. После того, как никакие угрозы не помогли, я выкинул тебя из кроватки...
СЫН. Ты выкинул меня из кроватки, вынес на балкон...
ОТЕЦ. Вынес на балкон и оставил там на некоторое время...
СЫН. В одной ночной рубашке, перед запертой дверью.
ОТЕЦ. Пей!
СЫН. Я не хочу сказать, что это было неправильно, возможно, другим путем тогда нельзя было меня успокоить...
ОТЕЦ. Пей!.. Ну?... Что же ты не пьешь?
СЫН. Я только хочу охарактеризовать твои методы воспитания.
ОТЕЦ. Пей!... Пей!... Пей!..
СЫН. После этого происшествия, я, конечно, стал послушным.
ОТЕЦ. Ты сам этого хотел!... Ты добился, чего хотел!
СЫН. Но это нанесло мне внутренний ущерб.
ОТЕЦ. Ты провинился и понес наказание.
СЫН. По своему складу я никогда не мог установить правильной связи между совершенно понятной для меня бессмысленной просьбой о воде и невыразимым ужасом, испытанным мною при выдворении из комнаты. Спустя годы я все еще страдал от мучительной мысли о том, как мог огромный мужчина, мой отец - эта высшая инстанция! - из-за такого пустяка ночью вытащить меня из кровати и запереть на балконе, - таким, значит, ничтожеством я был для него.
ОТЕЦ. Откуда у тебя такие переживания?
СЫН. Тогда это было только незаметным началом, но позже часто овладевающее мною сознание собственного ничтожества (сознание, с другой стороны, благородное и плодотворное) в значительной мере является результатом твоего влияния. Мне бы немножко одобрения, немножко дружелюбия, немножко свободы в выборе своего пути... а ты вместо этого преградил мне путь, разумеется, с добрым намерением, полагая, что я должен пойти другой дорогой. Но все это было не для меня.
ОТЕЦ. Разве я не подбадривал тебя?
СЫН. Ты подбадривал!
ОТЕЦ. Например, когда ты в детстве так хорошо салютовал и маршировал...
СЫН. Но я не был «будущим солдатом»
ОТЕЦ. Я всегда подбадривал тебя...
СЫН. Когда мне удавалось плотно поесть, а то даже и выпить пива...
ОТЕЦ. Что тут плохого, не понимаю!

Далее >

Назад к содержанию >