Главная > Архив выпусков > Выпуск 9-10 том 2 > Театр

Марк РОЗОВСКИЙ

КАФКА. ОТЕЦ И СЫН

Пьеса в одном действии

(ПРОДОЛЖЕНИЕ)

СЫН. Ты мой отец. Ты сделал меня таким, какой я есть. Ты породил меня!
ОТЕЦ. Ты не Кафка, ты не мой сын!
СЫН. Это и есть унижение. Это и есть убийство.
Пауза
ОТЕЦ. Пощади меня.
СЫН. Ты меня не щадил (Закрывает ставни, зашторивает окна.)
ОТЕЦ. Я не сумею... я не хочу..
СЫН. Вот мое новое сочинение (Протягивает отцу несколько исписанных листов.) Прочти, пожалуйста!
ОТЕЦ. О чем это?
СЫН. О том, как сын пришел к отцу, чтобы рассказать о своем намерении жениться. И - что из этого вышло!
ОТЕЦ. Ничего не вышло. Мы разговаривали, и все.
СЫН. Читай!
ОТЕЦ (взял в руки листы, читает). «Она, наверное, надела какую-нибудь изысканную кофточку, как это умеют делать пражские еврейки, и ты, конечно, сразу же решил на ней жениться...»
СЫН. Я не решил.
ОТЕЦ. Ты пришел ко мне советоваться! Это, безусловно, делает тебе честь. (Откладывает страницы рукописи в сторону, но с этого момента несколько раз заглядывает в эти страницы, так что не ясно: читает ли он сочинение сына или говорит от своего имени.) Но это ничто, это хуже, чем ничто, если ты не скажешь мне всей правды. В нашем торговом заведении что-то от меня ускользает. Может быть, что-то от меня и скрывают, но я не хочу думать, что это так... Я уже не тот, что прежде, память ослабела, я уже не могу уследить за всем... Закрой ставни!
СЫН. Закрыл.
ОТЕЦ. Зашторь окна!
СЫН. Зашторил.
ОТЕЦ. Я очень постарел сейчас. Ты видишь, как я постарел?
СЫН. Здесь абсолютно темно.
ОТЕЦ. Да, верно, темно. И окно закрыто. Мне так больше нравится.
СЫН. На дворе теплынь.
ОТЕЦ. А я постарел, да?... Я постарел?
СЫН. Ты очень постарел сейчас.
ОТЕЦ. Я уже не богатырь в твоих глазах?
СЫН. Нет, мой отец все еще богатырь.
ОТЕЦ. Ты придумал меня. Я существую в твоем воображении.
СЫН. Нисколько. Ты совершенно реален.
ОТЕЦ. Тогда разреши мне сказать кое-что напоследок.
СЫН. Разрешаю.
ОТЕЦ. Меня тошнит от твоих сочинений.
СЫН. Знаю. Тебя всегда от них тошнило.
ОТЕЦ. Но сейчас я другое хочу сказать, другое...
СЫН. Говори то, что ты говоришь.
ОТЕЦ. Прекрасно...слушай же!.. Ты утверждаешь, что я облегчаю твое состояние, объясняя свое отношение к тебе просто твоей виной, я же считаю, что ты, уж во всяком случае не усложняешь себе жизнь женитьбой, а представляешь дело в выгодном для тебя свете. Ты доказал три вещи: во-первых, что ты не виноват, во-вторых, что я виноват, и в-третьих, что ты из чистого великодушия не только готов простить меня, но и доказать и самому поверить, будто я, вопреки истине, в то же самое время и не виноват!... Я признаю, что мы боремся друг с другом, но есть два вида борьбы. Есть борьба рыцарская, когда силами меряются два самостоятельных борца, каждый действует и проигрывает за себя. И есть борьба паразита, который не только жалит, но тут же высасывает кровь жертвы для сохранения своей жизни. Таков ты. Ты - нежизнеспособен. Но, чтобы получить возможность жить удобно, без моих упреков и упреков самому себе, ты доказываешь, что я отнял у тебя всю твою жизнеспособность и спрятал ее в своем кармане. Ответственность за это несу, конечно, я один. Ты же преспокойно лежишь в бездействии и предоставляешь мне возможность тащить тебя - физически и духовно - через всю жизнь. Пример: когда ты недавно хотел жениться, ты в то же время хотел и не жениться, но при этом хотел, чтобы ты сам не напрягался, а я помог тебе не жениться, запретив женитьбу из-за «позора», который навлечет на меня этот союз. Паразит, вот кто ты!.. Но я не дурак, я не буду «помехой твоему счастью»! Однако, разве мне помогла моя выдержка, с которой я предоставил тебе возможность самостоятельно принять решение о браке? Ни в малейшей мере, напротив, если бы я запретил тебе жениться, это послужило бы тебе дополнительным стимулом для женитьбы на этой красавице и «попытка бегства», как ты выражаешься, тем самым была бы осуществлена. Итак, мое разрешение на женитьбу не предотвратило бы упреков, ведь ты все равно доказываешь, что я в любом случае виноват в твоей женитьбе! Хорошо устроился: тебе во всех случаях изумительно хорошо и удобно! Но, в сущности, ты и здесь, и во всем остальном доказываешь, что мои упреки - все! - были справедливыми и что самый справедливый - упрек в неискренности, в угодливости, в паразитизме! Ты всю жизнь паразитируешь на мне!
СЫН. Мой отец все еще богатырь!
ОТЕЦ. Отнеси меня в постель, я не могу ходить. (Сын берет отца на руки и несет, как ребенка в постель. При этом отец, прижавшись к груди сына, играет цепочкой его часов.) Раздень меня! (Сын раздевает отца, оставляя его в полотняных кальсонах и носках.) Укрой меня! (Сын укрывает отца одеялом.) Ты меня хорошо укрыл?
СЫН. Ты доволен, что лег в постель?
ОТЕЦ. Ты меня хорошо укрыл?
СЫН. Успокойся, я тебя хорошо укрыл.
ОТЕЦ. Нет! (Отбросил одеяло с такой силой, что оно взвилось на миг вверх и развернулось.) Ты хотел меня навсегда укрыть, это я знаю, ну и сынок! (Вскочил на кровати во весь рост.) И если мои силы уже уходят, на тебя-то их хватит, хватит с избытком! К счастью, отец видит своего сына насквозь!.. Теперь ты решил, что подмял отца под себя, да так, что можешь сесть на него верхом, а он и не пикнет, вот тут-то, мой любезный сынок, и задумал жениться! (Хохочет.)
СЫН. Ляг. Успокойся. Успокойся. Ляг.
ОТЕЦ (визгливо). Она задрала перед ним юбку! Вот так! (Он задрал на себе рубашку, показывая, как она это сделала.) Она задрала юбку вот так и вот так, и вот так, а ты в нее втюрился, и, чтобы ничто не мешало тебе удовлетворять свою похоть, ты... ты пришел сегодня ко мне... и сунул меня в эту постель!... Пусть, мол, лежит там и не двигается!... Так?! Или не так?.. Ну, посмотри на своего отца, до чего ты его довел: посмотри, двигается он еще или нет?
СЫН. Комедиант!
ОТЕЦ. Да! Удачное словцо! Я здесь разыгрывал комедию, я не ты!... Что еще оставалось делать мне, дряхлому старику, которого предали все вокруг, в то время как мой сын жил припеваючи, от радости на голове ходил, и смотрел на отца с неприступным видом, словно вправду порядочный человек! Ты думаешь, я не хотел тебя любить? Ведь я же тебя породил! Я!
СЫН. Сейчас он наклонится вперед. Хоть бы он упал и расшибся.
ОТЕЦ. Стой там, где стоишь. Ты мне не нужен. Возьми, возьми под ручку свою невесту и только попробуй попасться мне на глаза! Я ее так отошью, что ты не обрадуешься!
СЫН. Успокойся. Ляг. Успокойся. Ляг.
ОТЕЦ. Очень ты меня позабавил своим приходом.
СЫН. Ляг. Успокойся. Успокойся. Ляг.
ОТЕЦ. В сущности. Ты был невинным младенцем, но еще вернее то, что ты сущий дьявол! И потому знай: я приговариваю тебя к казни - казни водой! (Хватает листки рукописи сына и разбрасывает по полу.)
СЫН (взяв в руки один из последних листочков, читает вслух). «На лестнице, по которой он сбежал, как по покатой плоскости, перепрыгивая через ступеньки, он налетел на служанку, она подымалась вверх, чтобы убрать комнату отца. «Господи Иисусе!», - вскрикнула она и закрыла фартуком лицо, но он уже исчез»...
ОТЕЦ (взяв листок, продолжает чтение). «Выскочив из калитки, он перебежал через улицу, устремляясь к реке. Вот он уже крепко, словно голодный в пищу, вцепился в перила, перекинул через них ноги... Держась за перила слабеющими руками он выжидал, когда появится автобус, который заглушит звук его падения и прошептал...»
СЫН. «Милые мои родители, и все-таки я любил вас!.» И отпустил руки...»
ОТЕЦ. "В это время на мосту было оживленное движение".

Назад >

Назад к содержанию >