Главная > МКСР № 8 > Алекс РАПОПОРТ (Россия)
Однажды в Эйлате
В Араде в автобус вошла неброско одетая женщина лет под шестьдесят. Среднего роста, с усталым лицом, волосы крашены в светлый каштан и стрижка «карэ». Специально для нее экскурсовод, моложавая дама в брючном костюме цвета хаки, повторила, что на пляже пенсионерам положена скидка. Вошедшая неприязненно на нее посмотрела. По-видимому, не понравилось, что принимают за пенсионерку. Дорожную сумку она бросила на сиденье слева, раскрыла дамский журнал и листала его до следующей остановки.
Местное туристическое агентство, продававшее туры по всей стране, устраивало экскурсии на разных языках. Отель, кафе по пути, магазины сувениров оно подбирало в зависимости от стоимости путевки и возможностей клиентов. Едущая в Эйлат группа состояла из русскоговорящих: недавние репатрианты, а также туристы из России плюс бывшие советские люди из Германии и США.
В середине пути запланирован был трехчасовой отдых. Привезли их к пляжу, где преобладала русская речь. «Ура, я на Мертвом море!», – услышали они, выйдя из автобуса – кто-то не сдержал чувств, фотографируясь на фоне Моавских гор, различимых на иорданской стороне.
Открытые душевые, лежаки напрокат, плоский ландшафт вокруг – пляж как пляж; ничто здесь не напоминало об испепеленных городах, населенных грешниками и единственном праведном семействе, избегшем Божьего гнева. Погружение в плотную, облегающую жидкость, ощущение невесомости в ней – ты взвешен и найден легким! – а на берегу скорей под душ, иначе покроешься соляной коркой – новые эти впечатления полностью вытеснили остальное. Окунувшись несколько раз в «глицериновый» раствор Мертвого моря, все перемешались, перезнакомились, и перегородки между людьми, ощутимые в начале поездки, исчезли.
Когда автобус взял курс на Эйлат, беседы завязывались легко.
– Мы получили машканту и купили квартиру. Ну, сперва все шло хорошо. А потом квартиры в нашем районе стали покупать эфиопы. Как сговорились между собой – сселяться рядом с нами и вокруг. И так уже два года – чем дальше, тем их больше. Сегодня у меня ощущение, что живу в Гарлеме.
– В Германии я работаю официантом. Немцы, знаете ли, люди пунктуальные – всегда дают чаевые. Сколько принято в ресторане, в процентном отношении, столько и дают. Это идет в общий котел. Кроме зарплаты на карточку, я ежедневно имэю кэш.
– Нет, наша экскурсовод меня таки напрягает… Я еду отдыхать, а она грузит и грузит. Сведенья об освоении Негева мне, извините, до сиреневой звезды…
– В первый же месяц нас обворовали… Ранним утром звонок в дверь. Открываю – стоит человек с бейджиком: их фирма по договору с муниципалитетом ставит антенны, типа того. Надо посмотреть, как тянуть провод. Я впустила. Он грамотно нас развел: мужа отправил за стремянкой, меня за стаканом воды… После его ухода из дома исчезли ВСЕ деньги. А мы еще не начали работать…
– У меня был похожий случай. Пропали драгоценности. Я побежал в полицию. От волнения перепутал слова «год» и «час». Пришел и закричал на иврите: «год назад нас обворовали!». Все полицейские умерли от хохота. А я стою и не понимаю, чего они ржут, как в дурдом попал…
– Моя подруга вот так же перепутала буквы и вместо слова «простыня» у нее получился «офицер». Зашла в магазин и сказала, что хочет белого офицера. Цветного ей не надо. И все продавщицы пришли на нее смотреть…
– Как подростки стремятся в армию – это что-то… Моему сыну еще два года до службы, но все мысли уже там. Нет, дети – совсем другое поколение.
Женщина, севшая в Араде, не участвовала в разговорах. Отложив журнал, смотрела в окно. И как-то все было о ней понятно. В стране уже несколько лет. С мужем развелась еще в России и приехала одна, в поисках новой жизни. В крупных городах работу найти не удалось. Работает в аптеке или медсестрой в больнице. Друзей на новом месте не приобрела. Тоскует и часто вспоминает прошлое.
Через полчаса автобус притормозил у подножия скалистой гряды, дверей шофер не открыл. Экскурсовод, предложив оставаться в креслах, заговорила ровным, поставленным голосом
– За три тысячи лет Мертвое море обмелело и отступило. Во времена Содома и Гоморры оно начиналось у этих скал. То есть, мы находимся сейчас там, где в древности было дно. Это самое низкое место на земле. Бессточное соляное озеро расположено в наиболее глубокой части Иорданской впадины, на четыреста метров ниже уровня океана. Акватория озера ограничена на западе обрывами Иудейских гор, на востоке – отвесными склонами плоскогорья Моав. На юго-западе эти естественные границы замыкает протянувшаяся на десять километров в длину гора Сдом, сложенная из кристаллической соли, гипса и мергеля. Одно из древних названий, встречающихся в Талмуде – Содомское море. Племена набатеев, жившие на восточном побережье, добывали из моря асфальт и продавали в Египет, где он использовался для мумифицирования. Отсюда название Асфальтовое озеро – Lacus asfaltius – у Плиния и Тацита. Современное арабское название Бахр Лут – море Лота – впервые зафиксировано в середине ХI века. Обратите внимание на скалу у края обрыва. Легенда утверждает, что это – та самая соляная статуя.
Те, кто ранее слышал слова «Соляной столп», представляли себе женское изваяние, напоминающее по цвету белый мрамор. Ничего похожего они не увидели. На краю обрыва стояло чудовище. Вертикальный высотой с двухэтажный дом валун грязно-бурого цвета отдаленно напоминал человеческую фигуру в бесформенном – до пят – одеянии. Каменные складки и стелющийся по земле край одежды ураганным порывом направлены были от Мертвого моря. Но тяжелая «голова» столпа с мощным остроугольным выступом, – нос – смотрела в сторону горы Сдом. Женская фигура, заключенная в этом камне, была погребена под напластованиями соли, гипса, глины, въевшейся пыли и песчаных частиц.
Дорога от Мертвого до Красного моря однообразна. Несколько часов тянется она по безжизненной равнине, и края шоссе на этой части трассы снабжены бугристым покрытием. На таком покрытии легче затормозить, а водитель, если задремлет и съедет к обочине, чувствует тряску и тут же просыпается. После унылого пути огни и оживление вечернего Эйлата показались обещанием близкого приключения, без которого ну что за путешествие?
В отеле группу ожидали. В холле их встретили выстроившиеся шпалерой служащие в униформе. Каждому предложили бокал вина, быстро раздали ключи от номеров, заселение произошло в считанные минуты. Время до ужина решено было потратить на обзорную поездку, чтобы на следующий день уже не группой, а самостоятельно осваивать коралловый заповедник, подводный музей-аквариум и развалины Эцион-Гевера, построенного еще при Соломоне. Бросив в номере багаж и переодевшись, в приподнятом настроении они спускались в холл и устраивались в креслах. За располагавшейся перед входом в ресторан стойкой молодой бармен, по виду индус (при знакомстве выяснилось, что он – репатриант из Калькутты) смешивал коктейли и учил желающих модному изобретению: как, добавив немного коньяка в «Спрайт», получить «шампанское»; для быстрого кайфа советовал проглотить перед коктейлем щепотку соли, тогда алкоголь быстрее попадает в кровь.
Шофер автобуса сидел тут же, в кресле у выхода. Оставалось дождаться нескольких запоздавших. Еще несколько минут, и все поднимутся и войдут в автобус. Экскурсовод в нарядном, уже не напоминавшем армейскую форму костюме расхаживала по холлу. К ней приблизилась одна из туристок, оплывшая дама с тревогой в глазах, они коротко переговорили. И с этого момента ситуацию повело куда-то в бок, в сторону, незапланированное движение наметилось вокруг экскурсовода, обеспокоенные служащие отеля то подходили, то отходили от нее, вместо одних появлялись другие, рангом повыше, перешептывались, разводили руками. Шофер некоторое время смотрел вопросительно, наконец, она в отчаянии махнула рукой, и шофер ушел. Обзорная экскурсия сорвалась. Впервые за время поездки на лице гида появилась растерянность. Распахнулась дверь с табличкой «Administration»; излучавший уверенность и компетентность – все под контролем – дородный мужчина в смокинге с застывшей приветливостью на лице вышел в холл, не прекращая разговора по мобильнику, направился к экскурсоводу. Они поравнялись и заговорили по-английски. Старший менеджер не счел нужным объясняться вполголоса, и отдельные его фразы долетали до слуха.
… Сколько это продлится?.. У нее есть страховка?... У нас приличный отель… Никогда ничего подобного… А если случится непоправимое?…Вы можете гарантировать?... Либо вы звоните в клинику, либо я звоню в вашу фирму…
После этих слов экскурсовод подошла к настенному телефону, вставила карту и сняла трубку.
Появления в холле туристки из Арада прошло незамеченным. Нетвердой походкой вышла она из лифта, опустилась в ближайшее кресло, съежилась, обхватила себя за локти, прижатые к животу. Казалась, она готова уменьшится в размерах, лишь бы не привлекать сейчас внимания. Но постепенно все взгляды сфокусировались на ней, откуда-то из воздуха пришло понимание, что именно она – причина беспокойства и неразберихи. Ей было явно не по себе. Она дрожала всем телом, особенно подергивались руки, и чем больше старалась она это скрыть, тем более усиливалась дрожь. Губы и щеки ее сводила судорога, при этом, ловя чей-то взгляд, она пыталась изобразить улыбку, дескать, ничего, пустяки, пройдет. Никто из собравшихся в холле не следил за временем, никто не смог потом сказать, сколько продолжалась эта неопределенность: сидение в креслах в общем молчании и в ожидании неизвестно чего.
…Два молодых человека в белых халатах, рослых и широкоплечих, похожих друг на друга, как братья, – двое из ларца, одинаковых с лица – подошли к дрожавшей в кресле женщине, склонились над ней. Лица их выражали участие и внимание. Наметился диалог: один из них спрашивал, она отвечала. Наконец, кивнула, и медбратья, поддерживая под руки, помогли ей подняться. Втроем медленно пересекли они холл и скрылись за входной дверью. После этого в поле зрения возник старший официант, улыбаясь, он пригласил пройти в ресторан, на ужин.
– Наркоманка проклятая, – сказала экскурсовод, – только этого мне не хватало.
– Вы уверены, что наркоманка?
– Абсолютно! Ее соседка по номеру рассказала. Она видела шприц.
Происшествие это не то чтобы забылось уже на следующий день, но под напором новых впечатлений отодвинулось на край сознания. Во всяком случае, оно не помешало получать удовольствие от пляжа, от прогулок на катере с прозрачным дном, зависавшим над коралловым рифом, от неправдоподобно дешевых ресторанчиков с разнообразной кухней, от праздного шатания по улицам и набережным залитого солнцем Эйлата.
И все же он чуть потускнел, как будто картинку присыпало пеплом.
Женщина из Арада в отель не вернулась. Кто знает, одиночество ли, постоянная оглядка в прошлое, а может и нечто третье, чего мы не знаем, заставляли ее принимать наркотики?
На обратном пути, в ответ на вопрос о ней, экскурсовод сказала: «В клинике хотели, чтоб я ее увезла. Но я сказала: пусть окончит курс лечения. Ничего, пускай теперь добирается, как хочет!».
Мертвого моря достигли они поздним вечером. Участок пути, где в древности находилось дно водоема, автобус с включенными фарами миновал на повышенной скорости. В синеватых сумерках за автобусным стеклом Соляного столпа – чудовища на краю обрыва – видно не было.
Эйлат-Москва
<< Вернуться - Далее >>
<< Назад
