Главная > Выпуск 15 > ДИАЛОГ > Ривка РАБИНОВИЧ

 ЛИЦО ЛЮБИМОЙ

(Продолжение)

4. "Ты не выйдешь замуж за инвалида!"

Натан был в состоянии комы две с половиной недели. С тех пор, как он открыл глаза, Дина каждый день, после занятий в колледже, бежала в больницу. Там она встречала родителей Натана, его братьев и других родственников. Родители, люди немолодые, выглядели измученными, особенно мать, Нехама, смуглое лицо которой стало почти чёрным. Дина отсылала родителей домой: "Идите, вы устали, вы тут с самого утра. Я вас сменю, буду здесь до момента тушения света в палате".
Хотя Натан ещё страдал от болей, его память и мыслительные способности улучшались с каждым днём. Говорить ему было трудно, но он слушал и понимал то, что говорили ему другие.  Врачи сказали Дине, что он делает поразительные успехи. Недалёк день, когда его переведут из больницы в специальный центр реабилитации, где раненых, подобных ему, "заново учат жить".
На радостное возбуждение Дины её родители отвечали угрюмым молчанием.  Дине не удалось уговорить их хотя бы раз навестить будущего зятя в больнице. "Мне стыдно перед его родителями", - говорила она. Но они молчали.
В один из вечеров, когда Натан уже был переведён в центр реабилитации, а Дина, вернувшаяся оттуда, что-то наспех закусывала на кухне, к ней обратилась мать:
- Зайди, дочка, в кабинет папы. Нам надо серьёзно поговорить.
Дина последовала за ней. Сжав губы, она приготовилась дать отпор всему, что ей скажут. Что они хотят сказать, нетрудно было догадаться.
Отец начал, и тон его речи был непривычно мягок.
- Ты знаешь, девочка моя, что я нейрохирург. О таких ранениях, как у твоего Натана, я знаю не понаслышке. Мне приходится работать с такими ранеными, лечить их. Я понимаю твои чувства и надеюсь, что ты понимаешь мои: я желаю твоему другу самого наилучшего. Он поправится. Но, как специалист, я знаю: такие ранения не остаются без последствий. Раны могут затянуться, но повреждения в мозгу не восстанавливаются.
Наступила пауза. Затем Дина спросила:
- Куда ты клонишь? Скажи прямо, без предисловий!
- Твой друг останется инвалидом. На всю жизнь. Не знаю, отдаёшь ли ты себе отчёт в этом. Моя обязанность, как врача и твоего отца – предупредить тебя, чтобы не жила в мире иллюзий. Он не  будет опорой семьи; это бремя ляжет на тебя.
Был у Дины такой характерный жест – встряхивать головой, так что её рыжеватая шевелюра взлетала и окружала лицо своего рода красным нимбом. Это всегда служило  признаком,  что она  мобилизует  все свои силы для отпора. Как и сжатые губы. И потемневшие серые глаза.
- Иными словами, ты хотел бы, чтобы я бросила любимого человека, своего жениха, а не просто друга, потому что он пострадал при выполнении своего солдатского  долга?
Отец встал. Мать, словно демонстрируя поддержку слов мужа, стала рядом с ним. Теперь его слова звучали жёстко, сурово.
- Ты можешь обвинять нас в жестокости, но мы, родители, желаем тебе счастья. Мы не хотим, чтобы ты вышла замуж за инвалида, за которым тебе придётся ухаживать всю жизнь!
Дина тоже встала. Она так крепко сжала поручень кресла, что косточки рук побелели.
- Я его не оставлю! Он выздоровеет. Мы поженимся. У нас будут дети – ваши внуки. Если он будет нуждаться в моей помощи, я помогу ему. В стране тысячи семей инвалидов войн. Если уж так суждено, и мы будем такой семьёй. Никто не может помешать этому!
- Мы не можем помешать твоим неразумным решениям, - сказал отец, - но ты не можешь заставить нас потворствовать им. Хотя мы с самого начала не были в восторге от твоего выбора, всё же намеревались помочь вам устроиться, купить вам квартиру. Но если ты намеренно губишь свою жизнь…
Дина пошла к двери. Выходя из комнаты, бросила через плечо:
- Оставьте себе ваши деньги! Обойдёмся!
Хорошо, что есть своя комната. Можно войти в неё и закрыть дверь.
Так оно и пошло с того дня: она старалась не встречаться с родителями. Всё-таки это трудно, живя в одной квартире, иногда приходится сталкиваться лицом к лицу. Дина в таких случаях негромко произносила "шалом" и быстро проходила мимо. Ответное "шалом" она слышала не всегда.
В пылу спора легко было играть в самостоятельность, но пыл проходит, и разрыв с родителями давался Дине тяжело. Её комната стала для неё тюремной камерой. Неприятно было выходить, искать на кухне какую-то еду. Мать была мягче, иногда предлагала ей что-то вкусное, других разговоров не заводила. Дина читала в её глазах молчаливый укор: хорохоришься, дескать, но, как бы то ни было, живёшь на наш счёт. "Обойдёмся" – крикнула она тогда, но как обходиться? Она ведь не работает, до степени В. А. ещё год надо учиться. Искать работу на вечерние часы? А когда она сможет навещать Натана?
Родители Натана, Шимон и Нехама, звали её к себе, и она часто оставалась у них. В их доме всё было иначе, чем в доме родителей: мало места, очень простая мебель, очень много тепла. Для Дины поставили кушетку в комнате младшей сестры Натана. Дина очень сблизилась с Нехамой; от неё она получала именно то, что означает её имя: утешение.  Как-то, в минуту откровенности, Нехама рассказала ей, что её и Шимона поначалу тревожил союз их старшего сына с девушкой из ашкеназийской семьи; после десятков лет сосуществования в стране, после того, как общины и племена в значительной мере смешались, всё же оставались кое-какие предубеждения, особенно по отношению к "русским". Они опасались, что будущая невестка будет холодной, высокомерной. Когда они узнали Дину ближе, эти опасения рассеялись, но с семьёй её родителей им так и не удалось сблизиться.
Дина не хотела причинять лишние расходы этой небогатой семье. Она без особого труда нашла работу официантки в ресторане. Все её коллеги были студентами. Официанты – это студенческая специальность, ведь  стипендий студентам не платят.
Теперь она лишь изредка могла навещать Натана в реабилитационном центре: рабочие часы не позволяли. От его родителей она знала, что Натан уже сидит без поддержки, свободно двигает руки, в том числе раненую, и что для восстановления речи с ним занимается логопед. В те вечера, когда Дины нет, он часто  зовёт "Ди, Ди!" и касается пальцем правой щеки. Его навещают многие – родственники, товарищи по прежней работе, сослуживцы из его части. Много лиц мелькало перед ним, но среди них не было лица любимой… Родители Натана не сразу поняли, что он показывает пальцем на то место, где у Дины на щеке родинка.  

<<Назад Далее >>