«Диалог»  
РОССИЙСКО-ИЗРАИЛЬСКИЙ АЛЬМАНАХ ЕВРЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
 

ГЛАВНАЯДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ПРОЗА

 

Елена ТВЕРДИСЛОВА (Израиль)

 

САРРА И АГАРЬ

(Продолжение)

 

Обида

 

Сколько прошло времени с того дня, Сара не помнит. Не считала. Аврам медленно приходил в себя после явления Господа. Так было всегда. Подолгу оставался в шатре, покидая его уже после захода солнца, как будто ждал новой встречи с Ним. Но когда ждешь встречи – она не случается.  Надо мужа отвлечь и, заодно, увлечь, сказала себе Сара. Успела подружиться с Агарь: оказалась смышленой, быстро всё схватывает, второй раз повторять не надо. Сара отучила ее от румян, высмеяла, как сурмит брови, а уж над ее вымазанными хной волосами нахохоталась вдосталь. «Перед кем красуешься? Передо мной? А других наложниц у господина нет!» Долго показывала, как носить на голове кувшин с водой, та не умела. «Вот уж удивила, – всплескивала руками Сара, – чему же тебя обучали во дворце фараона? – Я была еще маленькая, – сказала Агарь, потупившись.  – У нас девочки сызмальства умеют носить воду. Смотри, это очень красиво, спину держишь ровно, голова чуть приподнята, живот всегда подтянут, смотришь прямо перед собой, и шея никогда болеть не будет… Учиться надо уметь всю жизнь, пригодится!» Не раз брала с собой на базар, когда привозили заморские товары – орехи, травы для ее снадобий и бальзама, различные масла, хоть оливковое  было у Сары отменное. Но это масло не портится, а год на год не приходится, надо уметь быть бережливой, и в больших бочках хранила про запас. Обратила внимание, как загорались глазки у Агарь, когда проходили мимо драгоценных металлов, разноцветных камней, а уж постоять возле тканей и одежд, было просто необходимо. Сара ценила льняные, но купила ей приглянувшееся покрывало – розово-золотистое, с выбитым на нем рисунком, себе бы ни за что такое не приобрела, не любила ярких красок, а Агарь – наоборот, предпочитала именно такие, шли ее темной коже. Пусть покрасуется, в молодости надо выглядеть красивой, где уж ей, старухе. Было немного жаль, что Агарь не замечает вкуса Сары, ее умения быть незаметно-скромной, именно этим привлекала. Уверенность в себе и желание выглядеть красивее всех сменялись у Агарь растерянностью и страхом: а вдруг всё рухнет? Хотелось верить госпоже, а еще больше – оказаться  на ее месте. А почему нет? Чем она хуже, происхождение не такое, как у Сары, но и не из низов. Однако госпожа, как любезна и внимательна ни была, не очень-то ее приближала.

Пора знакомить Аврама с Агарь. Никаких предварительных подготовок, решила Сара, особых представлений друг другу устраивать не будет. Позовет вечерять и за ужином посвятит в задуманное. Тем более что уже не раз упрашивала Аврама – то шепотом на ухо, уткнувшись ему в плечо, то по-деловому, когда обсуждали текущие дела, что ждать нечего, а ребенок должен быть, пусть Агарь рожает ей на колена… «Ведь я уступаю тебе ее в жены…»

Аврам, как всегда, вернувшись с пастбища, ушел к себе и долго оставался один. Со своим Господом разговаривает. Покидал шатер, когда сядет солнце. Вышел, остановился, посмотрел вокруг, будто видит впервые. Сколько в нем тайн, подумала Сара, и позвала  к их очагу. На камнях дымился суп, приготовленный из молодого барашка – сегодня Авраму нужны будут силы, стопкой лежали круглые хлебные лепешки – из пресного теста, которые любил Аврам, заворачивая в них овечий сыр с зеленью или овощи, тщательно размешанные. Перед собой он увидел молодую красавицу, от страха – застыл в ее глазах – она походила на лесного зверька, вот-вот юркнет. Перед ней тоже лежала, уже надорванная, такая же лепешка с овощами, и она умело орудуя руками, ела, видно было, что еда ей по вкусу, и не скрывала этого. Молодец, Сара, подумал, сразу поняв ее замысел: если девушка искренняя, это отразится в том, как она ест. Агарь приглянулась Авраму, вспомнил, как увозил ее от фараона, и она, ничего не подозревающая, с радостью забралась на верблюда, которого видела впервые, мечтала на нем покататься. Неожиданно заплакала, и ему пришлось ее утешать, пока не затихла у него на руках. Сара налила и молча протянула Авраму свое снадобье: «Выпей. День нынче  был жаркий». Взволнованная Агарь продолжала быстро есть, чтобы, наверное, не смотреть на Аврама и не сидеть, потупив взор. «Положи и мне то же самое!» – сказал Аврам Саре и кивнул на тарелку Агарь. Как хорошо, когда люди так легко понимают друг друга, вот если б и дальше так пошло… «Поела? – спросила она Агарь, что означало: достаточно. – Тогда иди к себе. Скоро исполнится то, о чем ты знаешь».

Оно и случилось. Аврам быстро съел свой нехитрый ужин, вытер рот, обмакнув руку в воду, которая стояла тут неподалеку в небольшой миске, жена любила египетскую утварь? и керамики тут было предостаточно, даже хотелось остановить ее: зачем для каждого блюда отдельная посуда, я могу из одной чаши любой напиток, но смолчал. Поднялся. «Я покажу тебе, где отвела место для Агарь», – сказала Сара. Если бы можно было, она вместе с Аврамом вошла бы сейчас к Агарь, вместе с ним ее раздела, в какие красивые ткани ее обрядила! А какими благовониями умастила! Уложила бы в постель, сама легла рядом… Но Аврам стал вдруг далеким, глухим, отстраненным, лишь руку протянула в направлении Агарь: «Там!» А где, куда… – найдет сам. Почему только тяжело на душе? Вроде получилось, как задумала…

Войдя к девушке, Аврам наткнулся на такую тишину, что подумал, было,  перепутал, никого здесь нет, но легкое шевеление в углу подсказало, не ошибся. Приятно сознавать, что обнимет сейчас молодое, наполненное жизнью тело, вон как вздрагивают груди, как пузыри на воде, но ее беспомощность и неопытность гасили всякое желание – что с ней делать, если полна страха? Агарь обрадовалась, когда Аврам ушел, быстро оставив ее с болью внутри, будто кинжал вонзили.  Вместо того чтобы обнять его, приласкать, произнести шепотом особые, только ей свойственные слова, она всё время представляла его с Сарой, и это очень ей мешало, заставляя подражать тому, чего сама не знала, и это не могло не ускользнуть от проницательности  Аврама. Зачем только они ей сказали про ребеночка, которого  должна родить непременно ей на колена, досадовала  Агарь, не знай этого, могла открыто и искренно полюбить Аврама, доставить ему наслаждение, как любая другая наложница, но то, что от нее  хотели, получалось не так, как она хотела... Колдунья! А хитрая какая!

Так продолжалось каждый вечер, естественно и просто Аврам поднимался после ужина и уходил следом за Агарь, пока не дождались задержки. Ну, теперь всё, – сказала себе Сара. Будет жить отдельно, растить в себе ребенка,  Аврама  я к ней больше не пущу. Аврам не сопротивлялся, он никогда не спорил с женой, зная ее острый ум и дальновидную зоркость. По-прежнему она брала с собой Агарь, если того требовали дела, девушка любила посещать базары, тут было весело, много молодых, она познакомилась с египтянами, которые регулярно здесь собирались на торгах, и один из них уже стал, было, за ней ухаживать, пока не заметил, что она беременна. «Живот за госпожу носишь?» – быстро сообразил, что к чему, вопрос его был с вызовом, что ему теперь терять, вот уж отрезанный она ломоть. Сара наблюдала за парнем давно, забавляла игра, которую по молодости лет, конечно, вела Агарь, натура ее не испорчена, убеждена Сара, полагая, на пользу пойдет ей эта история, нечего кокетничать.              

             Но Сара просчиталась. И не сразу это заметила. Подойдя однажды к очагу, где всегда сидели вместе Аврам с Сарой и Агарь с Мирьям,  обратила внимания на то, что Агарь не поднялась при виде ее, как полагалось, а продолжала сидеть, гордо держа в руках тарелку с едой и глядя прямо в глаза Аврама, о чем-то с ним живо беседовала и не прервала разговор при приближении Сары, лишь легким кивком головы поприветствовала ее, не отрывая при этом взора от Аврама. Сара насторожилась: это еще что такое – наложница в  моем доме ведет себя со мной, как госпожа? Даже я с ней любезнее! «Что ты хочешь, моя Сара, – грустно заметила Мирьям, –  и она теперь госпожа. Не ровен час еще выгонит вон!» Сара сильно опечалилась, она видела в ней себя, но юную, была рада, что делает ее счастливой, дает ей необыкновенную возможность подарить им с Аврамом сына… А та играет на ее болезненном чувстве ревности обездоленной супруги! «Посели ее так, чтоб глаза мои не видели, пока не родит! Никто еще не позволял в моем доме выказывать кому-либо презрения! А уж мне – подавно!» И всем слугам разрешила относиться к ней с презрением как к рабыне: пусть испытает на себе. Да, не ожидала, что придется поставить девочку на место и прямо сказать ей, что она тут – случайно, и не Аврам ее выбрал, а я, любая другая могла бы быть вместо тебя, милая… Сара с трудом себя сдерживала. Ее достоинство госпожи было уязвлено, какое там – оскорблено! Столько добра сделала, такие почести оказала, а взамен?

– Это ты виноват в том, что Агарь меня обидела! –  бросила однажды Авраму.

– Сара, я не узнаю тебя! Она – простая девчонка, молодая, мало воспитанная, ни к чему не приученная. Ну кто она? Дочь фараона? египтянка? Но такой она только родилась, а сама – рабыня, служанка. Ты чересчур к ней строга!... – Но Сара и слушать Аврама не желала.

– Я нашла ее для тебя, холила и лелеяла, отдала служанку мою в недро твое, а как она со мной поступила? Увидела, что зачала, и стала презирать меня? Это не по-божески! Разве так поступают благородные особы, за каковую себя выдает? Была и осталась рабыней. Красавица с рабской душой… – Долго еще упивалась Сара, подбирая слова, чтоб выразить гнев свой и побольнее уязвить Агарь в глазах Аврама. – Вот  ты всё время говоришь о Господе и его справедливости. Где же она? Пусть Господь будет судьею между мною и тобою и пусть Он разрешит наш спор!

– Я тебя ни о чем не просил, Сара. Агарь ты сама привела. Я верю Господу, Он предрек мне великое потомство, и я знаю, что у меня будет мое – наше с тобой потомство! – Аврам говорил мягко, проникновенно, протянул руку, чтобы обнять Сару, но она, уклонившись, только с укоризной посмотрела на него:

– Аврам, тебе доподлинно известно, что мой женский век давно кончился.

– У Господа всё возможно, ты только верь.

– Тогда объясни мне, как ты мог так жестоко поступить со мной? За мою любовь и преданность тебе позволить какой-то служанке измываться надо мной, унижать меня прилюдно?

–  Служанка в твоих руках. Поступай с ней, как захочешь, и делай, что найдешь нужным.

Как-то, когда они по обыкновению собрались вокруг очага, чтоб отужинать, Сара подошла вплотную к Агарь, оглянулась – никто не слышит? и сказала, глядя ей прямо в лицо: «Чтоб духа твоего здесь не было!» – имея в виду, чтоб не приближалась больше к  их очагу.

Но Агарь при виде пристрастной суровости госпожи растерялась, крупные слезы выступили на глазах и полились по щекам, не сдержать,  ринулась прочь из дому, остановилась и поискала глазами направление – в пустыню Сур, чтобы попасть из Палестины в Египет, куда еще могла устремиться обиженная душа Агарь? На родину,  повидать мать, рассказать о свалившейся ей на голову беде.

Долго брела по дороге в Сур, пока не наткнулась на источник, припала к нему, напилась воды и, глядя на высокое небо, с которым была сейчас наедине, запричитала: «Вот Аврам узнает, что меня дома нет, и нет в моем жилище, что меня прогнали беременную, с его ребеночком во чреве, найдет меня, вернет к себе, а старуху свою противную прогонит! Будет знать, как меня не любить! Да какое право она имеет меня, зачавшую от Аврама, держать в служанках и обращаться, как с рабыней?»  Наплакалась вволю, напилась воды и уснула. Проспала крепко ночь, странный звук разбудил ее вместе с солнцем. «Аврам! Это ты? – вскочила, наспех привела себя в порядок, пригладила волосы, накинула что-то на голову, Аврам не любил неопрятных женщин. – Пришел  забрать меня? О, мой спаситель! О, мой утешитель!» Огляделась. Вокруг никого. «Опомнись, Агарь, и встань!  Аврам не придет за тобой». Агарь опешила: перед нею… Маль’ах Яхве? Ангел Господень! Лишь тень ярким рисунком лежала на земле. Откуда ты идешь и куда путь держишь?  Что за странный ей задан вопрос, ведь так Господь искал Адама, но она – не Адам и тут опешила, неужто ей предстоит всё начинать сначала: «Ты – кто? Человеческое существо?» «Агарь, служанка Сарина, – обратился к ней Ангел Господень, и откуда ему ведомо, чья она, у кого служит? Удивлен тем, что здесь она, одна в пустыне, где нет никого и ничего, хорошо, что источник ее нашел, а то погибла бы. – О... – и не знает, как ей к Нему обратиться, - Ангел мой дорогой! Ты пришел спасти меня! Я думала это Аврам… – Маль’ах Яхве не отвечал. – Благодарю тебя, – продолжала Агарь, чувствуя, как снова в ней поднимается обида на Сару, – ведь я ношу во чреве… – Агарь упала наземь, ей захотелось обнять тень, поведать о несчастьях, какие с ней приключились, но тень из рук ее ускользнула. – Я бегу от Сары и ее гнева, – проговорила, обливаясь слезами, -  Сара – госпожа моя, и страшно бывает ей в лицо посмотреть, когда? чем недовольна. Что мне делать? Как рожу ребеночка при таком ужасе?» И услышала:

– Агарь, зачем ты возгордилась и запрезирала свою госпожу? – Увещевал ее Ангел Яхве. – Возвратись к Саре, – голос стал строгим, – и покорись ей. Нельзя обижать женщину, которая готова тебя осчастливить! Она старше тебя, неплодна, а потому несчастна, подарила тебе великую возможность стать за нее матерью! Святую! А сама не знает радости!  Ты ладна, хороша собой и вступаешь в спор с теми, кто старше тебя и умнее, это дурно. Старших надо почитать! Тебя погубит твое честолюбие! Не забывай о смирении!

– Но она, как рожу, заберет ребеночка и прогонит меня!

– Маловерно сердце твое, Агарь!  Тебя осенило откровение Сына Божия! О Логосе тебе рассказывали? Вот чему надобно учиться у Аврама и его госпожи! Не будь глуха к голосу Бога и запомни: умножая, умножу потомство твое, так что нельзя будет его сосчитать в его множестве. Вместо того чтобы вознести слова благодарности Господу за беременность, затеяла ссору с Сарой и по недоразумению настроила против себя… А как опечалила Аврама?!

Агарь опустила низко голову, слезы застили ей глаза, она их то и дело вытирала рукой, не зная, как унять. От стыда хотелось провалиться сквозь землю, надо объяснить, что чувствовала, когда… Но голос Господа перебил ее:

Помни: родишь сына, нареки его Измаилом… 

Не успела спросить, почему, поразили следующие Его слова о будущем ее сына: Он будет между людьми как дикий осел. – Как это? – подивилась Агарь – пéрэ адáм? Мгновенно поняла, имелся в виду бедуин – дикий сын пустыни, тот из кочевников, кто плодовит и быстро размножается,  но не так-то просто совладать с этим онагром: его невозможно приручить. Гроза и защитник Аравийской пустыни, этот «степной осел», сколько мужества, силы и красоты в нем, в его летящих движениях и в самом деле диких – никому, кроме Бога, с ними не совладать, не случайно зовется он еще куланом, докажет в будущем, что скор, как стрела, и  больше всех умеет, но и больше всех рискует: руки его на всех и руки всех на него... Мечом придется ему прокладывать себе дорогу в жизнь: расселившись на больших территориях, вынужден будет вовлекаться в конфликты и вести войны… Однако самым загадочным стало предсказание о братьях: жить он будет пред лицем всех братьев своих…  Как было тогда предугадать про Исаака и братство их сложное? Много лет спустя поняла вину свою перед Богом и удивительную милость Его. Вера у вас одна, живите в мире!     

– О, – вознесла Агарь руки к небу и упала на колени: – Ты – Бог, видящий меня больше, чем я сама себя вижу, точно я узрела сейчас Того, Кто постоянно сопровождает меня… Но вижу ли я след за Видящим меня? – Ее охватило чувство счастья, которого  не испытывала никогда. – О, я знаю теперь такое… Я познала в Тебе Твою великую Промыслительную силу…

 

Колодец, возле которого Агарь встретила Маль’ах Яхве, как деликатно Твое терпение, Господи, как убедительно поворачиваешь нас на путь истины, зовется Беэр-лахай-рои, то есть «Колодец для Живого, Видящего меня». Бог со мной постоянно, Господь – Тот, Кто везде и всегда наблюдает за нами – вера вспыхнула сразу и Агарь неукоснительно последовала за ней, сохранив в памяти источник между Кадесом и Баредом.

Ныне к нему множество паломников. Рассказывают,  ровно в полдень, на земле, рядом с пещерой, называемой «ложе Агари»,  проступает темный рисунок – тень  Ангела Господня, иногда Он посещает эти места, но не для того, чтобы проверить, правильно ли воспользовался человек открытым ему источником, дар есть дар, но чтобы в который раз приобщить человека к чуду.

                                                                           

…Успокоившись, пригладив водой волосы и смочив ноги, будет легче идти, Агарь двинулась в обратный путь. Был поздний вечер, когда  добралась до Сары и Аврама, хотела, было, проскользнуть незаметно и сразу лечь спать, чтоб никто ее не увидел, опасаясь по-прежнему гнева госпожи, но Сара сама ее окликнула, будто ничего не произошло:

– Иди, поужинай с нами, остался сыр, и напиток мой еще не остыл. Ты же любишь его принимать перед  сном.

Притихшая Агарь села на свое место и быстро всё съела. Только сейчас  почувствовала, как проголодалась.

 

Рождение Измаила

 

Пришли в свой срок роды. С утра было заготовлено достаточное количество кипящей воды, весь день в очаге поддерживался огонь, чтоб не остывала, но Агарь родила на удивление быстро и легко, никто и опомниться не успел: хотела Сара подставить свои колена, а ребенок лежал уже на руках Мирьям и громко пищал.

Послали за Аврамом, подошел к Агарь, погладил по голове, поцеловал в лоб и посмотрел на сына. «Я первенца тебе родила», – проговорила еле слышно Агарь. «Мы назовем его Измаил», – сказал он, привлек к себе Сару, обнял ее и многозначительно на нее посмотрел. Но Агарь не заметила этого, и ее нисколько не удивило, что независимо от нее Аврам тоже получил откровение Божье и уже знал, как назовет сына – Йишмаэль: «услышит Бог», далека была еще от его пророческого смысла, когда вместе с сыном будет призывать свой народ в молитве к Единому Богу.  

«Первенец, первенец!» – шептали потрескавшиеся губы Агарь: во время схваток всё время их кусала. Сара была вне себя от радости, попросила Мирьям не отходить от молодой матери ни на минуту. Мало ли что, вспышка послеродовая, хоть девушка и молодая, но уж очень нервная и впечатлительная… Беспокойство быстро улеглось, когда стало ясно, что малыш растет, никого не обременяя собой, мать чувствует себя прекрасно и если бы родившийся ребенок в самом деле принадлежал Саре, то более счастливого человека сейчас нельзя было бы сыскать на целом свете…

Вот только Аврам. Почему такой спокойный? Неужели не хочет разделить с ней ее полного счастья? Снова эти уходы в себя, погруженность, которая всегда ее настораживала, ну а если подобное состояние нападет на него, когда будет ехать на лошади или, паче чаяния, на верблюде?..  

– Аврам, ты будто не рад, что у тебя теперь сын? Твоя кровинушка, наследничек.  Отчего задумчивость?  

– Мы преодолели еще одну серьезную границу на нашей дороге к Богу…

– Опять ты за свое, Аврам. Нет, я нисколько не сомневаюсь в нашем Господе, но  появление у нас потомства… сделано нами и только нами. – Хотелось, конечно, напомнить, что прежде всего ею: ее замысел и ее исполнение, но зачем так выпячивать свои заслуги?

– Ты права, но не это – главное.

  – А что? – Сара ушам своим не верила. – Что еще может быть главным?!

  – Самое главное и трудное – впереди. – И, как всегда, оказался прав, умолчав о том, что, догадываясь о тех ожиданиях, к каким  шел столько лет, что уж и не вспомнит, когда его впервые посетили, ему надлежит подготовить к их исполнению не только себя и Сару, но и всех, кто с ним находится, живет и работает.  Разумеется, Сара   вместе с ним, и сразу уловила бы стремительность их единения с Богом, не будь так занята ребенком: отнимает у нее все время, взяла на себя даже ночи, чтобы дать возможность Агарь отсыпаться: иначе молоко пропадет, что чуть не случилось: ребенок плачет, Агарь плачет, а грудь пуста. Немедленно принесли парного молока, заставила ее выпить и уложила спать: мы с Мирьям сами справимся. Не хотелось огорчать Агарь, но на ее руках Измаил затихал быстро, прижмет его к себе, и словно криков не было, животик не болел, спит себе и посапывает. Вот уж прирожденная мать! И чтоб так не повезло – не ее сын…  

В противном случае заприметила бы, что с каждым днем всё ближе Аврам к Господу и всё чаще слышит Его голос. Только теперь речь Бога, обращенная не только к нему, но и к его народу, с которым отныне нераздельны, научились любить и беречь друг друга, была особенной. Аврам добился того, чтобы погасить распри, их быть не должно, и в этом ему помогает его владычица Сара, умеет улаживать спорные дела и сразу заметит обиду. Бедняжка, думал он, и сердце исходило жалостью к ней, видел, как неспокойно у нее на душе, но не подозревает, с какими волнениями ей предстоит столкнуться, когда понесет  во чреве свою нечаянную радость…

 

Обрезание

 

В наблюдательности Саре не откажешь: отметила про себя, что Аврам пребывает в привычном ожидании, и порой нетерпеливостью озабочен его лик: жаждет, чтобы Господь  разъяснил суть истинного его предназначения. Ходи предо мною и будь непорочен… – или Аврам ослышался? Ставший таким близким и любимым  голос Господа, Авраму ли не узнать эти нравственные установления, если их осуществляли великие праведники и его предшественники Енох и Ной? Я Бог Всемогущий… – Эль Шаддай, Бог, которого достаточно, а по-иному – Тот, Кто Самодостаточен… И то и это сразу: Бог  завета и откровения, являю всю Свою Промыслительную силу – Аврам чуть было не задрожал от радости, но сразу спокойствие, и внутренняя сосредоточенность заставила собраться. Не спеша – приготовился   стричь овец – отложил в сторону ножницы, отрешился от дел и забот, вышел навстречу Богу и пал лицом вниз…   

Я заключу между нами – между Мной и тобой, Аврам, союз: ты будешь отцом множества народов, ибо я весьма и весьма размножу тебя! И дам тебе отныне имя Авраам, и произойдут от тебя как народы, так и цари. Завет Мой касается не только тебя, но и всех твоих будущих потомков. Мой завет вечный: Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя.

Он станет отцом всех верующих – не только евреев, но и будущих измаильтян, идумеев, агарян. Бог возвышает его до завета с Собою, меняя его прежнее имя Аврам, то есть  «отец возвышения», «высокий отец», а дословно – «отец выси»: ав-отец и рам-высокий – как тут не вспомнить, что Аврам был астролог – «созерцающий высь», изучал звезды на небе, – на Авраам, а это значит, у него теперь и другой смысл, назначение: «отец множества», многочисленного потомства. В том числе иудейских и израильских царей… Но главное – имя устанавливает отныне зримую связь между ним и Богом. Завет – это ведь и личная встреча с Богом через Авраама у каждого, «Я – Ты», без чего для человека нет спасения.

  Господь говорил Аврааму, и он внимал Ему, не испытывая ни растерянности, ни удивления, давно ждал от Господа знамения и приготовил себя к союзу с Ним. Только не знал пока, в чем будет он заключаться. Но что значит вечный – на века? Или окончательный, что обозначит новый период? И то, и другое, и что-то еще, пока неясное,  особо важным представлялась та абсолютная значимость, которая всегда и со всеми.

Услышал Авраам:

 Итак, в знак моего завета да будет на восьмой день обрезан весь мужской пол, всякий младенец мужского пола, домочадец ли он, раб, купленный за серебро у какого-нибудь иноплеменника, и даже если не от авраамова семени. Обрезывайте крайнюю плоть вашу – сие и есть знамение завета между Мною и вами. – Так сказал ему Господь.

Пусть тело ваше запечатлеет Мой завет и сохранит верность ему на всю жизнь.

Обрезание – пролитие крови, закрепит данный союз, рассуждал Авраам, навсегда останется напоминанием о договоре с Богом и отличительной особенностью моего народа,  поможет «отсечь» плотскую похоть и нечистые пожелания.  То, что называют еще «обрезанием сердца»…

Но каково же было потрясение Сары, когда узнала, что Господь в награду за ее преданность мужу, ведь неотлучна с Авраамом: «Душа моя, ты дух мой закаляешь!» – любил ей напевать, но не как песню, а как молитву, вроде себе самому, никто вокруг его не слышит… – Господь изменил и ее имя: отныне она не Сарай - «борющаяся», не «сражающаяся», как хочется насовсем от этих свойств отказаться, устала и возраст уже не тот, да жизнь не позволяет, – а «госпожа», «владычица», «княгиня»… – вот каково имя Сарра.

Новое имя как символ внутреннего, духовного  перерождения, плоть отсекается - символ внешнего изменения. И да не усомнится Авраам в том, что скажет им сейчас Господь:

Я благославлю ее и дам тебе от нее сына…

– Но как ты это сделаешь, Господи, – вскричал Авраам и пал ниц. – Мне сто исполнится скоро, Сарре девяносто будет. Неужели она сможет родить? Я не прошу у Тебя многого, Господи, пусть живет и процветает первенец наш Измаил, он нам с Саррой – наше родное чадо! Утешит старость и будет отрадой!

Встань, Авраам, и послушай меня: ты ни разу не усомнился в Моих обетованиях, почему же сейчас так упорно не желаешь внять словам Моим? Или упрямство твоей Сарры так глубоко проникло в тебя? Я знаю, что обещаю: именно от Сарры, не от Агарь Я произведу потомство твое, она родит тебе сына, и ты наречешь его Исааком. Помни об этом, Авраам! С ним я поставлю завет Мой как вечный союз – и с его потомством, когда и его уже не станет.

Не печалься об Измаиле. Я давно позаботился о нем. Я благославляю его и в знак этого распложу его, двенадцать князей родятся от него. И произведу от него великий народ. Измаил станет родоначальником… Но об этом он узнает позже, когда повзрослеет  и поумнеет. Его ждут обширные земли и разноплеменные народы…

Но Мой завет я заключу с Исааком.

Голос Господа исчез – но это не видение, не слуховой мираж, Авраам предстал перед Ним и понял, что именно в сей момент должно исполниться, что заповедал ему Господь…

 

Стоял яркий солнечный день. Ни ветерка, ни тучки, словно небеса разверзлись и открыли Аврааму мир, доселе неведомый. Потому что в словах Господа, только что услышанных им, был не приказ, не увещевание и не совет. ЗАВЕТ – союз, который Бог заключил с ним одним. И только с ним. И от того, сколь неукоснительно исполнится этот завет, зависит отныне жизнь всех, кто с ним связан, находится в родстве, живет в его доме путником или пришельцем, сам таким был. Все они – часть его, а он – часть их. И как только он это подумал, налетела грозная тяжелая туча и закрыла всё небо: пришел час обрезания.

И обрезал Авраам всех, кто был в это момент вместе с ним, себя, домочадцев, слуг и рабов, случайно к нему зашедших или проживающих у него. И сына своего Измаила: «Сынок, иди сюда! Ты будешь следом за мной обрезан. На тебе отныне великий ответ, ты благословлен Богом и помни об этом каждую минуту!»

Аврааму было тогда девяносто девять лет, а сыну его Измаилу – теперь ты  совершеннолетний мужчина! – исполнилось тринадцать.

 

Вышел Авраам из шатра, посмотрел на небо, и черная туча, висевшая столько времени над ними, обрушилась мощным свежим дождем. Такого долгого и полного ливня не было давно, все они молили влагу, собирали ее по капельке, стадо выгоняли загодя на пастбища, чтобы успело слизать мимолетную росу, опасаясь падения скота и неурожая. Авраам подставил под струи потока голову, волосы его намокли, с них стекали крупные капли по шее, спине, его большим рабочим рукам. Мы спасены – твердили его уста. Мы заключили с Богом союз. И на нас излилась вода, угроза засухи миновала.        

Сарра по-прежнему пребывала в состоянии отчаяния, но примешивалось к этому странное чувство вызревающей радости. Лишь потом Сарра дала этому свое название: надежда.

 

<< Назад - Далее >>

Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>

БЛАГОДАРИМ ЗА НЕОЦЕНИМУЮ ПОМОЩЬ В СОЗДАНИИ САЙТА ЕЛЕНУ БОРИСОВНУ ГУРВИЧ И ЕЛЕНУ АЛЕКСЕЕВНУ СОКОЛОВУ (ПОПОВУ)


НОВОСТИ

4 февраля главный редактор Альманаха Рада Полищук отметила свой ЮБИЛЕЙ! От всей души поздравляем!


Приглашаем на новую встречу МКСР. У нас в гостях писатели Николай ПРОПИРНЫЙ, Михаил ЯХИЛЕВИЧ, Галина ВОЛКОВА, Анна ВНУКОВА. Приятного чтения!


Новая Десятая встреча в Международном Клубе Современного Рассказа (МКСР). У нас в гостях писатели Елена МАКАРОВА (Израиль) и Александр КИРНОС (Россия).


Редакция альманаха "ДИАЛОГ" поздравляет всех с осенними праздниками! Желаем всем здоровья, успехов и достатка в наступившем 5779 году.


Новая встреча в Международном Клубе Современного Рассказа (МКСР). У нас в гостях писатели Алекс РАПОПОРТ (Россия), Борис УШЕРЕНКО (Германия), Александр КИРНОС (Россия), Борис СУСЛОВИЧ (Израиль).


Дорогие читатели и авторы! Спешим поделиться прекрасной новостью к новому году - новый выпуск альманаха "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" уже на сайте!! Большая работа сделана командой ДИАЛОГА. Всем огромное спасибо за Ваш труд!


ИЗ НАШЕЙ ГАЛЕРЕИ

Джек ЛЕВИН

© Рада ПОЛИЩУК, литературный альманах "ДИАЛОГ": название, идея, подбор материалов, композиция, тексты, 1996-2024.
© Авторы, переводчики, художники альманаха, 1996-2024.
Использование всех материалов сайта в любой форме недопустимо без письменного разрешения владельцев авторских прав. При цитировании обязательна ссылка на соответствующий выпуск альманаха. По желанию автора его материал может быть снят с сайта.