ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > СИОНИЗМ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ

Пробуждение российского еврейства*

Перец СМОЛЕНСКИН (1842-1885)

«Блуждающий по дорогам жизни» («Ха-тоэ бадаркей хе-хаим») - так называется самое обширное произведение Переца Смоленскина, автобиографический роман о сироте, который, скитаясь по Восточной и Западной Европе, сталкивается с самыми различными проявлениями тогдашней еврейской жизни и наконец погибает в России во время погрома. Такая судьба была характерна для многих евреев - современников Смоленскина. Не случайно в семидесятые годы прошлого века его роман был самым популярным произведением новой литературы на иврите: он рассказывал обо всех тех, чья горькая жизнь прошла на полпути между гетто и современным Западом.

Подобно своему герою, Перец Смоленскин родился в черте оседлости - в одной из западных губерний Российской империи, где только и могли селиться евреи. Ребенком он видел, как насильно увозили в царскую армию его старшего брата. В те времена еврейских мальчиков брали в кантонисты, заставляли отслужить не менее двадцати пяти лет на военной службе, где их принуждали креститься. В возрасте десяти лет Смоленскин потерял отца, а через год пошел учиться, в иешиву, как предписывалось обычаем. В годы учения он увлекся идеями Хаскалы, изучал русский язык, запоем читал светские книги. Поскольку в благочестивых кругах это почиталось смертным грехом, Смоленскина обвинили в вероотступничестве.

Ему не оставалось ничего иного, как бежать. Начались годы скитаний. В ранней юности он побывал в разных местечках, входивших в черту оседлости, добывая пропитание пением в хоре да порой проповедями в синагогах (до тех пор, пока до местечка не доходили слухи о том, что молодой талмудист принадлежит к проклятым маскилим)".

В двадцать лет он перебрался в Одессу, крупный черноморский порт, где сосредоточилась самая просвещенная и европеизированная в России еврейская община. Здесь он в течение пяти лет изучал музыку и языки, зарабатывая уроками иврита. В Одессе началась литературная деятельность Смоленскина.

Последний период его жизни прошел преимущественно в Вене, где он посев 1868 году. Смоленский приехал в австрийскую столицу с намерением поступить в университет, но из-за бедности не смог получить формального обил. Работал он за грошовое жалование корректором в типографии; в 1875 году, женившись, стал в ней управляющим. Массу энергии отдавал Смоленскин ежемесячному журналу «Ха-шахар» («Заря»), который совместно с товарищем  основал в 1868 году. До самой своей смерти он оставался издателем журнала и одним из его постоянных авторов. Смоленскин умер от туберкулеза в австрийском  городке Мерано в 1885 году.

В своих романах, и особенно в журнальных статьях, Смоленскин выступает как деятель переходного периода между эпохой Хаскалы, завершившейся в Рроссии погромами 1881 года, и последовавшей за нею эпохой возврата к национальным устоям. Вплоть до последнего «сионистского» романа, написанного в восьмидесятые годы, в пору погромов, художественное творчество Смоленскина выражало, главным образом, обычные идеи о желательности неизбежности модернизации еврейской жизни. Правда, и тогда Смоленскин отнюдь не был безоговорочным сторонником европеизации. В его романах подчеркивается и противоположный мотив: ассимиляция вовсе не обязательно открывает перед евреем двери в общество или ведет к личному счастью.

Однако в статьях Смоленскина уже в 1869 году намечаются контуры нового подхода к еврейской проблеме - «культурного национализма». В семидесятые годы, еще до начала волны массовых погромов, он выступил против Хаскалы, подробно объяснив, почему переходит на позицию национализма. Но после погромов Смоленскин оставил теории о еврейской национальной культуре, о еврействе как духовной нации и выступил за полную эмиграцию из Восточной Европы. Под влиянием оформившегося у него в конце жизни убеждения о необходимости полного похода, Смоленскин обратился к восточноевропейским евреям с призывом не повторять трагического цикла еврейской истории, уезжая в Америку или в другие страны диаспоры. Единственно верным ответом на угнетение евреев является сионизм. Ниже приводятся выдержки из работы Смоленскина, которую он первоначально опубликовал несколькими выпусками в своем журнале «Ха-шахар» под им названием «Время насаждать»*. Смоленскин писал весьма многословно, потому статья приводится со значительными сокращениями.

ВРЕМЯ НАСАЖДАТЬ

Еврейский народ пережил все прочие народы потому, что всегда считал себя единым народом - духовной нацией. Все без исключения еврейские мудрецы  и писатели, пророки и сочинители молитв неизменно называли евреев народом. Очевидно потому, что это слово обладает достаточной силой, чтобы объединить тех, кто рассеян по миру. Евреи разных стран относятся друг к другу, помнят, что узы, связывающие их, возникли не вчера: им четыре тысячи лет!

Четыре тысячи лет! Одно только осознание истории есть великая и возвышенная Мысль, оно побуждает уважать эти узы и хранить их. Любой чувствительный человек непременно ощущает: на протяжении четырех тысяч лет были мы братьями и сестрами, детьми одного народа; как же могу я согрешить против сотен поколений и предать это братство? Как могу я стоять сложа руки и не помочь, когда пролилась  на мой народ чаша гнева?

Всякая беда и радость будет возобновлять этот завет и скреплять узы, связывающие евреев со своим народом. В час бедствия каждый из нас вспомнит, что оно поразило его братьев и что он должен помочь им вынести бремя испытаний. В счастливые времена каждый из нас обрадуется, что братья его заняли более высокое положение. Помогая друг другу в трудный час, сохраняя чувство близости и духовное единение, несмотря на рассеяние по разным странам, невзирая на препятствия, создаваемые различием языков, на которых они говорят, евреи успешно противостояли всем бурям и потрясениям. Даже нередко выпадавшее на их долю изгнание не делало их одинокими, ведь они повсюду находили братьев - сыновей своего народа, гостеприимно раскрывавших перед ними двери своего дома.

Думающие люди понимают, что в этом единстве - секрет нашей силы и жизнестойкости. Но такое единство может возникнуть лишь из ощущения братства, из национального чувства, заставляющего каждого, кто родился евреем, сказать: «Я сын этого народа». До тех пор, пока живо это чувство, наше братство не ослабнет и сила нашего народа не иссякнет. Те, кто перестанет соблюдать некоторые или даже многие религиозные заповеди, все равно сохранят причастность к наследию Израиля. Как бы они ни грешили, это грех против Бога, но не против своего народа. Если национальное чувство сделается основой нашего существования, то не останется более оснований для споров из-за бессмысленных религиозных законов и обычаев. Чрезмерно набожные и ханжи не осмелятся более исключать из нашего народа ни одного еврея, зараженного религиозным либерализмом.

Каковы бы ни были его грехи против религии, каждый еврей принадлежит своему народу до тех пор, пока не изменил ему, - это принцип, который нам необходимо твердо установить. Он логически вытекает из предпосылки, что мы являемся народом.

Ради полемических целей допустим, что мы всего лишь дети одной веры и объединены только законами религии. Такое предположение не выдерживает критики. Если лишь законы сделали нас единой общиной, то почему несем мы в своих сердцах любовь ко всем евреям? Разве дело в том, что мы повинуемся одним и тем же законам? Если так - разве не должны мы одинаково любить всех людей, ведь все люди подчиняются одним и тем же нравственным законам? Должен ли я любить другого особенной любовью оттого, что он, подобно мне, не крадет, не грабит, не угнетает других? Что же тогда побуждает меня помогать моим братьям? Как узнаем мы о том, что мы братья? Верно, что существуют законы, объединяющие нас, например соблюдение Субботы*, Иом-Кипур, обрезание и тому подобное, но все это действенно, лишь если сами они базируются на твердом основании, на высоком чувстве. Взятые сами по себе, а не как выражение некоей исконной душевной преданности, все эти законы мертвы, точно труп.

Если многие перестают повиноваться законам религии, то как же будет поддерживаться чувство еврейского единства? Все эти неортодоксальные евреи попросту заявят, что связи между ними и остальными детьми Израилевыми порваны. Сбросив ярмо религиозной дисциплины, они будут считать себя исключенными из общины, поддерживаемой лишь ею одной. Именно таково положение во многих странах, где значительное число евреев более не соблюдают законов и обычаев (в еврейской истории имеется подобный прецедент, он наблюдался около четырехсот лет назад)*.

Должны ли мы исключить этих людей из еврейской общины? Сколько евреев останется, если мы выметем всех этих людей, как мусор?

Есть основания опасаться, что в конце концов ярмо закона будет сброшено - современной жизни, ибо мы наблюдаем, как это происходит на наших глазах. Если мы честны перед собой, то должны признать, что молодое поколение дает религиозные заповеди куда менее рьяно, чем поколение их родителей_; Отнюдь не исключено поэтому, что через одно-два поколения отход от религиозных предписаний заставит исчезнуть самое имя Израиля и память о нем. 

Я сознаю, что против этого можно выдвинуть контраргумент: в одном только  имени «Израиль» довольно сил, чтобы сохранить нас как единую общину. Ь доказательство это хватает через край. Разве имя Израилево основано на религии, законе, соблюдении предписаний или обычаях? Имя это живо народным чувством. До тех пор, пока Израиль сознавал себя народом среди других народов, имя это приобретало в устах его сыновей магическую силу. Оно напомним, что они принадлежат к этому народу. Если чувство это исчезнет, то и О имя потеряет всю жизнестойкость и силу.

Да, мы - народ. Мы оставались народом с самого нашего появления и сию пору. Мы никогда не переставали быть народом, даже после того, как было разрушено наше царство и мы были изгнаны из своей земли, и что бы нами ни случилось в дальнейшем, нашего национального характера не уничтожить. Но сегодня мы не такой народ, как все прочие, так же, как не были мы народом, подобным всем прочим, даже тогда, когда жили на своей земле. Основой нашего национального самосознания никогда не была земля Эрец Исраэль, и мы не утратили основ своей национальности, когда нас издали. Мы всегда были духовной нацией, основанием государственности для порой служила Тора". С самого начала наш народ верил, что Тора для него важнее своей земли и политической независимости. Мы являемся народом, потому что духом и мыслью связаны друг с другом узами братства. Наше единство сохранялось иначе, с помощью других, чем у всех прочих народов, форм,  но разве от этого мы стали менее народом? * Мы всегда смотрели на себя как на народ, хотя знали, что Тора - единственное, что нас связывает. Потому мы до сих пор не перестали быть народом, духовной нацией, к которой индивид принадлежит в духовном и мыслительном .измерении, а не материально. В реальной жизни каждый еврей является гражданином страны, где он проживает, и долг его - быть хорошим гражданином, исполнять все обязанности гражданина наравне с остальными подданными этой страны. Государство, в котором мы живем, - наша страна, некогда и у нас было свое государство, но не это объединяло нас. Наша Тора - это та родина, которая делает нас народом, нацией лишь в духовном смысле, но в обычной жизни мы такие же, как все прочие люди.

Мы духовная нация - это та доктрина, которой мы должны придерживаться.

1875-1877 гг

______________________________

♦ Согласно предписаниям иудаизма в субботу, в седьмой день недели, евреям запрещается работать, ибо шесть дней Творец создавал мир, а в седьмой день пребывал в покое.

♦ Здесь, вероятно, подразумеваются некоторые известные еврейские деятели эпохи Возрождения, в особенности венецианский раввин Леон де Модена (1571-1648); считалось, что они не слишком строго соблюдали предписания иудаизма.

* Из хрестоматии «Сионизм в контексте истории» Артура (Аврахама) Хёрцберга - известного деятеля американского сионистского движения, раввина и ученого.

♦ Название статьи «Время насаждать» связано со стихами «Всему свое Время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться и время умирать; «Время насаждать и время вырывать посаженное!» (Екклезиаст 3:1-2). (Здесь и далее в этом  разделе - примечания  по Хрестоматии Артура Хёрцберга.)

<< Назад - Далее >>

Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>