ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ДИАЛОГ

Эли АМИР (Израиль)

СТОЛКНОВЕНИЕ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

 (Продолжение)

В сражениях этй «гражданской войны» поначалу, казалось, стерлась та моя личностная самоидентификация, которую я привез из Ирака. Я уже отмечал, что мы, родившиеся в Ираке, говорили на древнейшем, а для нас и сладчайшем из еврейских языков. И вот язык этот, что, словно кровь, течет по твоим жилам, язык, что наполняет твою душу, - ты должен забыть. Стереть. Потому что в кибуце, куда мы, подростки, говорить на этом языке запрещалось. Сегодня миллион новых репатриантов, говорящих по-русски, имеет и собственное радиовещание, и телепрограммы, и несколько десятков периодических изданий на русском языке, есть у них и театр. И многое другое. Но тогда были совсем иные времена. Что же было делать? Языка моего у меня теперь нет, и музыки, привычной моему уху, нет, и обычаи мои мне советуют забыть. Я с детства хожу с отцом в синагогу, а в кибуце - какая синагога? Значит, и Бога, и веры, с которой я жил в Ираке, у меня теперь тоже нет. Но, Боже всемогущий, тогда скажите мне, кто я есть на этом белом свете? Моя прежняя личностная самоидентификация как бы исчезла, и по велению времени я должен выработать новую. Но это так непросто! Не говоря уже о том, что не очень-то и хочется отступаться от себя прежнего. Сегодня, по трезвому размышлению, я полагаю, что подобная радикальная операция вообще невозможна. Да и опыт показал, что есть только один путь - крепко держаться за корни «оттуда» и растить в себе «здешние» ствол и ветви.

Мне представляется, что каждый новоприбывший должен сохранить свои корни, ибо без них человеку невозможно сохранить веру в собственные силы, уверенность в том, что он - личность. Без корней невозможно врасти в новую жизнь, в новую почву. Но, с другой стороны, без иврита, без нашего прекрасного общего языка нельзя познать Израиль, его людей, собравшихся здесь из стран рассеяния - ведь в нашей маленькой стране живут евреи из ста девятнадцати стран. Без иврита невозможно учиться в наших колледжах и университетах, нельзя вписаться в нашу жизнь, занять в ней достойное место. Без иврита новый репатриант останется во втором-третьем эшелоне нашего общества, будет вечным аутсайдером, никогда не завершит своей абсорбции в новом обществе, новой стране, новой жизни. Ведь именно язык - мост к общению, взаимопониманию и плодотворному диалогу. Ведь именно к этому нужно стремиться: не к монологу, когда ты солируешь, а к диалогу, в котором все его участники на равных и способны духовно обогащать друг друга.

Абсорбция - это трудная вещь, и она никогда не кончается: я - живое тому свидетельство. Но с другой стороны, абсорбция - это и великая привилегия, которую предоставляет нам новая страна: она развивает у каждого новоприбывшего его «интеллектуальные мышцы». Способности, которые были от рождения даны человеку, вдруг раскрываются в полную силу. И наступает час, когда «новенький» вдруг неожиданно обнаруживает, что иврит перестает быть «трудным» языком и обретает емкость, сочность, глубину, что непривычные уху мелодии начинают трогать его душу. И неотъемлемой частью его мироощущения становятся новые для него дни торжеств и скорби - День памяти погибших в катастрофе, День поминовения бойцов израильской армии, когда звучат пронзительные, леденящие душу сирены, и вся страна замирает в молчании и печали, День Независимости, еврейский Новый год, Йом-Кипур*, Пурим*, Песах* и другие. Расширяются границы восприятия: в жизнь входят новые ритмы, новые танцы, новая еда, новые способы общения с окружающими.

Вживание в новую действительность невозможно без умения наладить контакты, скажем, с уроженцами Марокко (их у нас в стране 400 тысяч!) и выходцами из Румынии (их тоже около 400 тысяч), с «американцами», «русскими», «поляками», «тунисцами»... А для этого надо приложить усилия - и душевные, и духовные! Надо расширить собственные горизонты, откликнуться на иную культуру, иными словами, стать богаче, поделившись тем, чем богат сам. Диалог всегда обогащает обе стороны. Это я знаю по своему опыту.

И еще один важный урок извлек я для себя и хочу поделиться им с другими: вопреки всем трудностям и невзгодам. которые выпадают на долю любого репатрианта, надо сконцентрировать свою энергию не на отрицательных моментах, а на реализации личной позитивной программы. В свое время я сказал себе: «Тот раскаленный израильский песок, на котором стояла наша «маабара», нужно превратить в золотой песок». И я решил попытаться переплавить в слово и боль, и обиду, и трудности, которые выпали на мою долю и выпадают на долю каждого, кому приходится входить в новую жизнь в новой стране. Так родилась книга «Петух искупления», и так ее герой, мальчик Нури, стал близким и понятным людям с разных концов света. Я не раз слышал от своих читателей (к которым, надеюсь, присоединятся и читающие на русском языке), что история Нури - это их личная история.

К счастью, новым репатриантам из России не пришлось пережить многое из того, что выпало на долю тех, кто прибыл в Израиль в первые годы его существования. К сегодняшнему дню исчез целый ряд неблагоприятных факторов, влиявших на нашу абсорбцию: и нищета первых лет существования государства, и господствовавшая тогда теория «плавильного котла». Эта теория предполагала, что выходцы их всех стран диаспоры должны переплавиться в горниле израильской действительности, и результатом этой «переплавки» станет «новый израильтянин», причем в самое кратчайшее время.

Время отбросило тогдашние теории абсорбции репатриантов, и перед миллионной алией из бывшего Советского Союза открылись совсем иные возможности для врастания в новую жизнь. Я отнюдь не хочу сказать, что ныне в нашей стране нет поводов для непонимания, разобщенности, попыток замкнуться в своей скорлупе, нет, этого я утверждать не стану. Но диалог израильтян-старожилов с новоприбывшими идет сегодня на совсем ином уровне.

Легче всего было начать этот диалог людям искусства - музыкантам, композиторам, художникам - потому что язык их универсален. И еще потому, что русская культура была близка отцам-основателям, и так называемая «суммарная слагающая» русской культуры все еще ощутимо жива в духовной жизни израильтян. Это факт: некоторые из наших любимых песен - «русского» происхождения, русские слова и грамматические формы речи - неотъемлемая часть нашего языка и нашего бытия: танкист, сарафан, тройка (увы, и в юридическом, печально известном россиянам, смысле тоже), чубчик, рогатка...Да ведь есть целый словарь русизмов и русских слов в иврите! А когда кибуцные танцевальные коллективы исполняют народные танцы, то в некоторых из них так легко узнать танцы русские...

Можно сказать, что диалог, который начат был людьми искусства, состоялся.

Однако не могу не сказать и о том, что у меня лично складывается впечатление, что большая русскоязычная алия в целом не проявила большого рвения в овладении ивритом. Я имею в виду овладение ивритом на том уровне, что превышает обычный повседневный пласт языка. Видимо, сработал инстинкт принадлежности к «имперской культуре»: сотни миллионов людей говорят на языке Пушкина, Толстого, Достоевского, большинство сокровищ мировой культуры переведено на русский язык - стоит ли углубляться в язык, на котором во все мире говорят едва ли около семи миллионов человек?..

Не станем сбрасывать со счета и объективные причины: иврит - язык, отнюдь не легкий для изучения, да и наши преподаватели иврита, увы, далеко не всегда отвечают высоким требованиям, не обладают необходимым профессионализмом. Не всегда умеют подобрать ключи к такой специфической аудитории, какой являются русскоязычные репатрианты. Замечу тут, что уроженцы англоязычных стран в целом тоже не добились больших успехов в освоении иврита. Думаю, и здесь играет роль все то же ощущение своей принадлежности к «вселенской» культуре. Но русскоязычная община пошла дальше: она создала собственную сеть просвещения - от детских садов до средних школ. Признаюсь, - как отец, как общественный деятель, не раз резко критиковавший просчеты израильской системы образования, - я могу понять озабоченность новоприбывших уровнем школьного образования в нашей стране, особенно - в глазах тех, кто считает образование, как это испокон веков принято у еврейского народа, основополагающей ценностью. Я могу понять и то, что побуждает русскоязычную общину израильтян создать, если можно так выразиться, автономную систему - от сети образования до русскоязычных радио, прессы, «русских» магазинов (и продуктовых, и книжных). Но я уверен: это лишь временное явление. Израиль переживает нечто подобное уже не в первый раз. Я уже наблюдал, как второе-третье поколение, вобрав в себя все то, что было заложено в них «русскими» родителями, становилось израильтянами. Так будет и на этот раз. Я надеюсь, что представители этого нового поколения израильтян сохранят и свой язык, и свою культуру, потому что знаю - русская культура - это огромное богатство. Но уверен я и в другом: мои дети и внуки будут вести диалог со своими сверстниками, выходцами из бывшего Советского союза, на иврите. И только так произойдет взаимное обогащение различных этнических еврейских общин в Израиле. Без этого взаимного обогащения израильская культура лишится целой палитры красок, утратит многообразие и богатство оттенков.

Я не раз слышал: «русская алия - особая», «нас нужно понять», «наш жизненный опыт уникален», «наши культурные особенности неповторимы». Но эти справедливые слова характерны для каждой большой алии. Разве «немецкая» алия тридцатых годов прошлого века не была особенной? А алия из Польши? Из Румынии? Из Марокко? Этот крик души нового репатрианта: «Нас нужно понять!» - он так хорошо знаком мне самому Я ведь тоже считаю свою «иракскую» алию уникальной и хочу, чтобы представители «русской» алии захотели и смогли выслушать и понять меня.

Мне довелось посетить Россию еще тогда, когда она была частью Советского Союза, но познакомился я с Россией значительно раньше: Толстой, Достоевский, Пушкин, Лермонтов блистательно переведены на иврит. Я следил за периодической печатью и немало знал о жизни за «железным занавесом». Напомню, что юность свою я провел в кибуце, где практически все знали русский, были поклонниками русской литературы, музыки, и, чего уж греха таить, русского социализма и коммунизма. Когда я оказался в России (позвольте мне для краткости именно так называть все, что составляло тогда Советский Союз, и надеюсь, не умаляю при этом ни суверенности, ни культурных особенностей ни Украины, ни Белоруссии, ни стран Кавказа и Средней Азии...), то многое было для меня знакомым и близким. Я бы даже сказал, значительно более близким, чем, к примеру, Франция или Америка, хотя еще в Ираке я успел усвоить английский (он был распространен в стране, которую в 1917 году оккупировала Англия, и которая с 1920 по 1932 год находилась под британским мандатом) и неплохо был знаком с англоязычной литературой. Я сразу ощутил теплоту и сердечность русских евреев, увидел их тягу к культуре, литературе, музыке.

Уловил я и тот духовный вакуум, в котором пребывали российские евреи, почувствовал, какие надежды возлагают они в этом смысле на Израиль, который мог бы дать им новый жизненный смысл и стимул, наполнить новыми, иудаистскими, ценностями их бытие. И скажу прямо: по большому счету Израиль им этого не предоставил. Возможно, для обеих сторон это духовное обновление оказалось тяжелой задачей, возможно, обе стороны оказались не вполне готовыми к встрече, к диалогу, возможно, тех усилий, что обе стороны вложили в развитие взаимопонимания, оказалось недостаточно. В случившемся нет только правых или только виноватых. В свое время наша «иракская» алия пережила нечто подобное. Никакая «национальная идея» не в состоянии выйти без потерь из столкновения с «национальной реальностью». У России были идеи коммунизма и социализма, и было поколение, выросшее в Советском Союзе, которое верило в эти идеи, а затем появилось поколение, которое эти идеи отвергало. Но жажда великих идей оставалась. Я убежден, что у народа должен быть идеал, должна быть мечта, должна быть цель - более высокая, чем вполне понятное стремление улучшить условия собственного существования.

У нашего государства есть идеал, есть мечта, есть цель. Я бы сформулировал это так: идеал - государство, воплощающее чаяния наших пророков, мечта - государство, ставящее во главу угла моральные аспекты нашего существования в духе Декларации Независимости Израиля (она была обнародована в день провозглашения государства 14 мая 1948 года), наша цель - общество, в котором уменьшились бы социальные разрывы, где граждане чувствовали бы настоящую ответственность друг за друга, где традиционная еврейская солидарность и взаимопомощь проявлялись бы в большей степени в повседневной жизни.

Я здесь сформулировал лишь то, что я и те, кто солидаризируется с израильским рабочим движением, считает своими идеалом, мечтой, целью. Но я уверен, что эти мои «формулировки» приемлемы для большинства населения Израиля, в том числе, и для многих наших политических оппонентов.

Напомню, что в 1967 году в результате победы в Шестидневной войне под контролем Израиля оказались территории, которые в разных кругах израильского политического спектра получили разные наименования: «освобожденные», «контролируемые» «захваченные». И некоторые из израильтян решили, что сохранение этих территорий за собой, их заселение и развитие - это и есть та великая идея, которая может увлечь массы нашего народа. И часть новых репатриантов из бывшего Советского Союза, как мне кажется, приняла эту идею, во всяком случае, в первые годы своего пребывания в Израиле.

<< Назад - Далее >>

Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>