ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ДИАЛОГ
Эли АМИР (Израиль)
СТОЛКНОВЕНИЕ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
(Продолжение)
Однако основная масса репатриантов, на мой взгляд, просто-напросто не влилась в израильское общество, не приняла ни его идеалы, ни его проблемы, а замкнулась в своей среде. Некоторые мои собратья по перу, писатели и журналисты, полагают, что не следует опасаться подобной общинной самоизоляции, что это естественный процесс, через который проходит каждая большая волна алии, и необходимо переждать определенный период времени - пока в последующих поколениях эта «общинная раздробленность» не будет изжита.
Я же лично это мнение не разделяю. Самоизоляция не столь безобидна, как это может показаться. Я люблю еврейский народ во всех оттенках его этнического разнообразия и не хотел бы, чтобы враз, одним махом мы превратились в некую единообразную массу. Но раздробленность и изолированность разных частей нашего общества не может не вызывать тревоги: достаточно сказать, что только религиозных партий, представленных в Кнессете, у нас пять. А это не может не вызывать политической нестабильности, которая ведет и к досрочным выборам, и к созданию шатких коалиций, к бесконечной подковерной борьбе, которую мне лично зачастую хочется назвать просто мышиной возней. Иначе говоря, подобная ситуация отнюдь не способствует консолидации всех наших усилий для решения насущных вопросов, волнующих общество и страну.
Тот факт, что здесь, в Израиле, в своей стране, многие евреи живут так, как привыкли жить в диаспоре, - замкнувшись в своей общине, слепо держась за свои традиции, боясь открыться чему-то новому, - мною воспринимается как большое несчастье. Мультикультура - вещь в принципе положительная - может обернуться и иной своей стороной: внутренним отталкиванием от тех, кто к «нашим» не принадлежит. Иногда я даже думаю, что эта мультикультура в израильском варианте весьма иллюзорна, ставит не те задачи, выбирает не те ориентиры, поощряет душевную лень, страх перед труднейшей работой - постижением культуры той страны, в которой ты живешь.
Я уверен, что нашу мечту о более справедливом обществе удастся воплотить, если мы достигнем высокого уровня образования и культуры, которая станет объединяющим нас, а не разъединяющим фактором. Память о своих корнях, о своих предках - благо и святой долг, но это не должно подменять духовную работу над тем, что нас объединяет. Я лично это пережил. И сегодня, заняв определенное место в израильском обществе и в израильской литературе, я, когда речь заходит о моей личной самоидентификации, говорю так: прежде всего, я - еврей, затем - израильтянин, принадлежащий к иракской еврейской общине, не забывший язык и культуру своих предков. Я - израильтянин, потому что иврит - это мой язык, потому что мне близки здешняя литература, песни, танцы, театр, потому что политические и философские споры, которые кипят вокруг меня, не просто вовлекают меня в свой водоворот, они важная часть моей жизни. Я - израильтянин, но я никогда не забываю, что я - новый репатриант, прошедший свой долгий и нелегкий путь. Не все, с кем я отправлялся некогда в этот путь, разделили мои взгляды, не все проявили готовность к тяжелой, можно даже сказать, каторжной душевной и духовной работе.
И надо признать, что к моменту, когда миллионная алия из бывшего Советского Союза прибыла в Израиль, далеко не все из того, к чему некогда стремились отцы-основатели, было воплощено в действительность. Надо прямо признать: мы разочаровали наших братьев из России, надеявшихся увидеть здесь единый еврейский народ, о котором мечтали предтечи нашего государства.
И еще одно: в моих рассуждениях нет деления на черное и белое. Ведь человеческая личность не похожа на игру, которая называется «конструктор» и в которой каждой детали предназначено свое место. Человеку нельзя сказать: эту компоненту своей личности размести здесь, а эту здесь. Личностные особенности каждого человека нельзя, да и не нужно изменять. Дело не в этом, а в том, чтобы понять - особенности твоей неповторимой личности, сложившиеся под влиянием культурных ценностей твоей общины, отнюдь не противоречат «израильскости», они лишь дополняют ее. (Я надеюсь, что мои русскоязычные читатели примут это не существующее в русских словарях слово «израильскость». Оно несет в себе примерно тот же смысл, что и пушкинское выражение «Татьяна, русская душою». Кстати, с Татьяной Лариной я познакомился, читая замечательный перевод «Евгения Онегина» на иврит, сделанный Авраамом Шленским). Не дай нам Бог дожить до того дня, когда в Израиле исчезнут идиш, ладино, еврейско-арабские языки, на которых говорят уроженцы Ирака, Марокко, Курдистана и других стран. Но беречь эти языки и созданную на них богатейшую культуру надо не за счет иврита и ивритской израильской культуры, а в дополнение к ним.
Я - еврей, и в силу этого факта накрепко связан неким общим знаменателем и с евреем из Узбекистана, и с евреем из Москвы, женатым на христианке, и с мужем той еврейки, что полюбила представителя другого народа. Я убежден, что все мы - одно целое, поскольку иудаизм как культура является той связующей нитью, которая объединяет всех, кто принадлежит к еврейскому народу, кто включен в его орбиту, кто готов разделить и наш путь и нашу судьбу, кто готов жить в нашей стране и трудиться для ее блага.
Я - израильтянин, но при этом я - человек, стоящий одною ногою на Востоке, а другою на Западе, поскольку одна часть моих корней - «восточная», а другая - «западная». И «восточная» часть моей личности - это моя еврейская душа уроженца Ирака, душа человека, знающего и понимающего арабский Восток. Думаю, это свойство всех евреев, живших в арабском обществе, внесших немалый вклад в его развитие. Величайший наш раввинистический авторитет, философ, ученый и врач Маймонид (Моше Бен-Маймон), живший в двенадцатом веке, творил в Египте. Великаны нашей поэзии на Пиренейском полуострове в десятом-двенадцатом веках создавали свои произведения также и на арабском. Сегодня никто не сомневается, что евреи оказали значительное влияние на арабскую культуру, и это влияние было взаимным - это невозможно отрицать. Евреи были покорены красотой Востока, так же, как пленила их культура России, культура великих и малых европейских стран.
Став израильтянами, мы подвергаемся сильнейшему влиянию западной культуры, но я, по счастью, всегда хотел сохранить и свои «восточные» корни. Я говорю, по счастью, ибо это дало мне возможность пребывать в двух мирах и, я надеюсь, понять оба эти мира. Но есть в этой ситуации и трагическая сторона. Я живой свидетель того, как закончила свое существование иракская диаспора - самая древняя из еврейских диаспор в мире. И я ощущаю насущную потребность рассказать об этом. «Петух искупления» - это третья книга задуманной мною трилогии о еврействе Ирака. Первая часть «Выпускающий голубей» вышла в 1992: глазами еврейского мальчика Коби была увидена колоритная жизнь Багдада, отношения между евреями и мусульманами. Ныне я работаю над большим романом, в котором я возвращаюсь туда, в Ирак, страну моего детства и ранней юности, и пытаюсь рассказать о том, как исчезла еврейская община, к которой я принадлежу.
Мне близка и понятна эта насущная потребность вернуться в Россию, Эфиопию, Польшу, Узбекистан... Я понимаю эту привязанность к местам детства, юности, молодости. Более того, я уверен, что без этого там, нынешнее здесь неполноценно и ущербно. Сегодня это ясно и большинству в Израиле. В пятидесятые годы установка была такой - должен появиться «новый еврей». Разумеется, мои русскоязычные читатели уловят в этом категорическом требовании «Даешь нового еврея!» отголоски большевистских императивов, и, скажем правду, кое-что в нашей стране весьма походило на эти большевистские наскоки. Некоторые из «коммунистических» теорий прибыли к нам прямо из России, и слава Богу, что попытка их реализации на нашей почве успехом не увенчалась. Но именно эта попытка переделать новоприбывших, заставить их стать другими, новыми, и составляет трагический фон книги «Петух искупления».
Я хочу сказать новому репатрианту из России, Эфиопии, Украины, Казахстана и иных мест: «Я прибыл раньше тебя, но я - твой брат, я пережил все то, что ты переживаешь сейчас, при этом на мою долю выпали невзгоды и трудности, которые, думается мне, к счастью, обошли тебя стороной, ибо теперь страна наша побогаче и условия абсорбции получше. Я понимаю, что ты переживаешь, понимаю это сердцем, душой, печенкой. Я знаю, как нелегко найти свое место в новой стране, в новом обществе. Знаю, что тебе трудно, порою невыносимо трудно. Но взгляни на то, чего достигли я и мои сверстники, бывшие когда-то новыми репатриантами. И помни, что ты и твои дети достигнете большего, поскольку и время теперь иное, и вы иные.
Миллион новых наших русскоязычных граждан уже изменили жизнь Израиля. И споры наши - споры в своей семье. С тем же сожалением и горечью, с которыми я говорю об опасности для русскоязычных репатриантов стремления к обособленности и замкнутости, говорю я и о наших, израильских просчетах, главным из которых я считаю то, что нам не удалось создать общество истинной солидарности, взаимной ответственности друг за друга, а ведь именно этими качествами испокон веку славились еврейские общины.
Конечно, на первых порах в среде новоприбывших сильны тенденции остаться в своем замкнутом мире, где все привычнее и потому проще. Но я уверен, что процесс «открытия» израильской культуры в самом широком смысле этого слова пройдет успешно и ощущение «отторжения» будет преодолено. Я уверен, что, к примеру, из нескольких десятков существующих сегодня русскоязычных изданий уцелеют лишь немногие. Но при этом я не могу не думать и о другом: о том, что наша литература, безусловно, обогатится новыми книгами о том, как человек входит в новую жизнь, о том, как трудно, но в то же время и прекрасно начинать все сначала. Эти книги будут совершенно непохожими, скажем, на моего «Петуха искупления», но, я надеюсь, они будут написаны на иврите, на языке, который объединяет всех нас и помогает по-настоящему понять друг друга. И, конечно же, я буду рад появлению нового ивритского писателя, который вольется в славную когорту израильских литераторов, чьи произведения созданы на иврите.
Кстати, большинство из этой когорты тоже были когда-то новыми репатриантами, приехавшими из Украины и Польши, Ирака и Германии... И иврит, которым они столь блистательно владеют, изучили уже здесь, в Израиле. Назову лишь некоторых из них: Аарон Аппельфельд, лауреат Премии Израиля по литературе, Сами Михаэль, Итамар Яоз-Кест, Иегуда Амихай, Натан Зах, Дан Цалка... Поразителен путь Ференца Кишхонта, уроженца Будапешта, прибывшего в Израиль в 1949 году. Уже тогда он был известным юмористом. Здесь он усиленно изучает иврит, начинает творить на этом языке и к середине пятидесятых годов под своим новым именем - Эфраим Кишон - становится популярным и в Израиле. Ныне это наиболее переводимый во всем мире израильский литератор. А ведь он был (Э. Кишон ушел из жизни в этом году) еще и блистательным кинорежиссером, сценаристом, драматургом.
И, быть может, мой скромный пример, так же, как и путь тех, кого я назвал выше, станут побудительным примером для всех тех, кто сегодня, преодолевая трудности, врастает в новую жизнь.
В заключение я хочу еще раз поблагодарить судьбу за то, что она предоставила мне возможность встречи с «русскими» евреями, за то, что мне удалось внести свою лепту в процесс их абсорбции в Израиле, за то, что мне довелось вблизи познать меру их сердечного тепла. И еще - за те разговоры по душам, в которых мне посчастливилось участвовать. (Эти полуночные разговоры - за рюмкой водки или бокалом вина, с бесконечными рассуждениями об искусстве, морали, чести - напомнили мне сцены из романов русской классики. Но, видимо, и во мне трепещет русская еврейская душа: я никогда не чувствовал себя чужим, напротив, я всегда был среди своих. И я это никогда не забуду!).
Наши новые русскоязычные граждане стали частью не только моей души. Они всколыхнули в нашем обществе некие силы, затронули какие-то дремавшие дотоле струны нашего национального бытия. Вдруг израильтяне вспомнили, что у всех у нас есть частица «русской души» - независимо от того, где мы родились и из каких стран прибыли. Русская душа - неоспоримая и неотъемлемая часть нашей общеизраильской души.
И вот уже Одед Томи, родившийся в Тель-Авиве в 1937 году, выдающийся актер театра и кино, звезда нашего Камерного театра, ставит замечательный музыкальный спектакль по «русским» мотивам. Главную роль, которую Одед исполнил с огромным успехом, несомненно, питали его «русские» корни. Отец его Меир Тимен происходил из города Николаева, участвовал в студии «Габима Николаев», с 1919 года постоянно жил в Израиле, играл в театрах и кино, а в 1947 году погиб от рук арабских террористов в основанном им Тель-авивском театре-варьете. И дядя Одеда, израильский актер Яаков (Ян) Тимен, тоже был членом студии «Габима Николаев»...
И вот уже «русский» театр «Гешер», ставший одним из лучших израильских театров, с успехом ставит спектакль «Вариации» - театрализованное представление на основе русских песен и романсов в переводе на иврит (понятно, что есть в русских песнях вещи непереводимые, например, «валенки», - на сцену выносят валенок и поясняют: «Это валенок»). И я не могу не сказать о человеке, который перевел для этого спектакля русские песни на иврит. Это Рои Хен, молодой литератор, выходец из семьи уроженцев Марокко - он в совершенстве овладел русским языком, достаточно сказать, что им опубликованы переводы на иврит Даниила Хармса.
Рассказываю обо всем этом, чтобы показать - процесс сближения и взаимовлияния идет с разных сторон. И это движение неостановимо и плодотворно для всего израильского общества.
<< Назад - Далее >>
Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>
