ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ТЕАТР

  Ханох ЛЕВИН (Израиль)

ЧОПИК  И  АФЧИК  У  СПЯЩИХ  ЖЕНЩИН

Ночь. Спальня в квартире двух молодых девушек. Они спят глубоким сном, каждая в своей кровати. Чопик и Афчик тихо крадутся, говорят шепотом, чтобы не разбудить спящих.

Ч о п и к: Ш-ш-ш... Я же обещал тебе встречу с двумя женщинами сегодня ночью? Так они здесь!

А ф ч и к: Где?

Ч о п и к: В комнате, в своих кроватках.

А ф ч и к: А они знают, что мы идем?

Ч о п и к: Ш-ш-ш... Тебе-то какое дело, что они знают, а что - нет? У нас тут две женщины - вот, что самое главное!

А ф ч и к: И мы пойдем прямо к ним в кровати?

Ч о п и к: Ты что, с ума сошел? Ты хочешь все сразу, в первое же свидание?! (Протягивает руку к девушкам. Тихо) Эй, крошки!

А ф ч и к (шепчет): Алло! (Пауза.) Что-то тут темновато!

Ч о п и к: Ты же сам хотел ночной жизни!

А ф ч и к: Наши девушки немного задремали. Впечатляюще!

Ч о п и к: Да, у них был тяжелый день: они катались на лошадях, играли в теннис и танцевали  б а й   ф а й в   о ' к л о к. И вот - немного подустали.

А ф ч и к: Может, это и к лучшему, что они такие спокойные.

Ч о п и к: Молчат и на все соглашаются. Как же я люблю своих девушек!

А ф ч и к: Такие послушные.

Ч о п и к: Особенно, когда влюблены.

А ф ч и к: Кстати, а которая моя?

Ч о п и к: Брюнетка с короткими руками.

А ф ч и к: Мне все равно. Жаль только, что не видно ножек.

Ч о п и к: Ничего не поделаешь, они же под одеялом.

А ф ч и к (подходя к «своей» девушке, тихо-тихо): Х е л о у,   б е й б и. (Пауза.) Меня зовут Афчик. (Пауза.) Да, похоже, у нас не получится никакой беседы.

Ч о п и к: Зачем тебе беседа? Только этого нам не хватало - беседа!

А ф ч и к: Ну, да. По крайней мере, не отказывает, не прогоняет. Это уже кое-что.

Ч о п и к: Хочет тебя, как следует.

А ф ч и к: Да, она моя. А что с твоей?

Ч о п и к: Моя - после безответной любви. Только начинает приходить в себя.

(К девушке, шепотом): Привет,  х а н и  б е й б и. Не волнуйся, с Чопиком тебе будет хорошо. Чопик был уготован тебе на небесах. Небо и земля!  Хочешь небо и землю? Нет? А платье? Тоже нет? Концерт? Нет? Фалафель? Нет?

(К Афчику): Ничего не хочет - скромная. Раз я с нею, чего ж ей еще желать? Такая она, моя Линда!

А ф ч и к: Её зовут Линда?

Ч о п и к: Да.

А ф ч и к: Прелестное имя. А мою как звать?

Ч о п и к: Шошнебухра.

А ф ч и к: С чего вдруг Шошнебухра?

Ч о п и к: А так. И не задавай лишних вопросов. Вас кто познакомил?

А ф ч и к: Ты.

Ч о п и к: Тогда Шошнебухра. Но ты можешь звать ее просто Бухра.

А ф ч и к: Ладно. Эка важность - имя! Жопу, как говорится, на паспорт не налепишь. (Пауза.) Жаль только, что она не переворачивается на животик, задрав одеяло, и не выясняется, что на ней ни рубашки, ни трусиков.

Ч о п и к: Ты что же, хочешь все сразу?

А ф ч и к: Кто говорит обо всем сразу?! Просто мы могли бы попросить хотя бы телефон. Попросить телефон - это же не «все сразу»!

Ч о п и к: Зачем тебе телефон? Ты ведь уже здесь!!

А ф ч и к: Действительно. И все-таки было бы мило, если б я смог обменяться с ней парой слов. Вроде: «Как дела?». А она бы ответила: «Нормально!». И тогда я бы спросил: «Типа, влюблены тут до безумия в того, чье имя начинается на «А», а в середине есть маленькая неприметная «ч»?» И она бы ответила: «Угу, кхе». Что-нибудь в этом роде.

Ч о п и к: Славно. Всякого рода хмыканья - это на них похоже.

А ф ч и к: И в ответ на вопрос, любят ли они нас, просто что-то бормочут.

Ч о п и к: Ты хочешь уже в первое свидание все сразу?

А ф ч и к: Получить желанный ответ на животрепещущий вопрос - это не «все сразу»!

Ч о п и к: Все-таки мы с женщинами. И не спорь.

А ф ч и к: А я и не спорю. Но все-таки...

Начинает тихо плакать.

Ч о п и к: Ш-ш-ш... Что случилось, Афчик? Почему ты плачешь посреди развлекаловки с женщинами?

А ф ч и к: Я бы хотел, чтоб они все же узнали, что мы здесь. Чтоб увидели нас.

Ч о п и к (немного подавленный): Хм, это не входило в наши планы.

А ф ч и к: Я знаю, и все же... Девушка, которая проникновенно смотрит мне в глаза, наполненная разумной чуткостью, берет мою руку в свою... И не говори мне, что я требую все сразу!

Пауза.

Ч о п и к: Так, уже три часа утра. Поразвлекались и хватит. Пора домой.

А ф ч и к: И завтра утром они даже не узнают, что мы здесь были...

Ч о п и к: А еще через пятьдесят лет они умрут.

Поворачиваются, чтобы уйти. Чопик останавливает Афчика.

Ч о п и к (великодушно): Может, ты хочешь тихонько сказать ее какую-нибудь гадость напоследок?

А ф ч и к (с минуту думает, в нерешительности): Вроде нет, что-то не находится ничего оригинального.

Ч о п и к: Жаль. Обломчик вышел.

А ф ч и к (снова думает, затем обращается к «своей» девушке, тихо): Умри, кляча.

(Поворачивается, чтобы уйти. Возвращается, с удовлетворенной улыбкой):

Чтоб ты сдохла, кляча!

(Поворачивается, чтобы уйти, Чопику):

Плюнуть на нее мне нельзя... Что бы еще такого сделать?

Ч о п и к: Поплюй себе на рукав, так, чисто символически.

Афчик чуть-чуть плюет себе на рукав, усмехается и довольный выходит вместе с Чопиком.

ВРЕМЯ

Ч е л о в е к: - Хороший кофе. А еще лучше, что есть, чем заняться, и некогда думать о наших страхах перед старостью и смертью. Сейчас, после кофе в пять, остается целых полтора часа до ужина. Есть, да, есть еще дела на сегодня. Есть еще, чего ждать. Есть еще маленький Мессия. А с другой стороны, эти полтора часа так легко не пройдут. Это тебе не четверть часа, когда ты можешь откусить пять минут до и пять минут после, так что останется всего пять минут. Но и от них ты откусываешь две от хвоста и три - от головы, и - о чудо! - не остается почти ничего. Не-е-ет, полтора часа - это приличный шматок мяса. И дай Бог, между прочим, чтоб это оказался окорок. Я бы с удовольствием потратил эти полтора часа на спасение какого-нибудь малыша из горящей квартиры или на что-нибудь в том же роде. Полчаса - спасение, полчаса - пожарные, полиция, всякий тарарам, и еще полчаса - волнение после героического поступка... ну, надену-ка тапочки.

Снимает один ботинок, а на втором ботинке запутывается  шнурок.

- Ну вот, узел! Просто чудо! Уж я совсем было приготовился бояться старости и смерти, а тут, словно малый Мессия, явился господин узел. Вперед, господин узел! А я - за тобой!

Потихоньку развязывает узел.

- Потихоньку распутал узел, и потихоньку испарился страх перед старостью и смертью.

Трясет головой, будто вытряхивая из нее мысли.

- Так, узел развязан, теперь нужно действовать быстро. Нужно позаботиться о том, чтобы не было никакого перерыва между действиями и не осталось даже лазейки для страха перед старостью и смертью.

Начинает действовать  быстрее.

- Скорее сниму второй ботинок. Бегом поставлю ботинки в коридор. Бегом суну в них носки. Нет, лучше оставлю носки здесь и бегом отнесу ботинки в коридор. Потом побегу обратно, и с носками в руках побегу к ботинкам, и оставлю там носки. Нет, побегу в коридор, чтобы поставить ботинки, и в них - носки. Потом побегу вынимать носки, чтобы ботинки не воняли. Нет, лучше засуну в них носки, чтоб легко было найти их утром. Или побегу вынимать носки, возьму их с ботинками, повешу носки в ванной и поставлю под ними ботинки, и тогда тоже будет легко найти их утром. Ох, я все время чувствую этот страх перед старостью и смертью, подмигивающий мне с порога. Может быть, нужно еще больше поторопиться.

Действует, как охваченный безумием.

- Я весь дрожу. Приму-ка быстро холодный душ. Сбегаю принесу полотенце. Положу полотенце и сниму рубашку... оп! Опять этот страх перед старостью и смертью! Ну вот, заработал себе понос от большого напряжения - эти гонки плохо сказываются на моем здоровье. Сосредоточусь лучше на поносе и перед душем зайду в уборную. Надену рубашку, чтобы не простыть в туалете. Надену ботинки, чтобы не наступить босиком на капли мочи вокруг унитаза. Кажется, понос прошел. Опять настигает страх перед старостью и смертью. Скорей сниму рубашку и побегу в душ. Упс! Понос вернулся с еще большей силой. Надену рубаш... кажется, немножко вышло в трусы. Сниму-ка брюки и трусы, и побегу в ванную застирывать трусы. Нет, прежде побегу в уборную, чтобы покончить с поносом. Нет, побегу в ванную бросить трусы... Ох, все-таки настиг меня этот страх перед старостью и смертью!

Застывает на месте и говорит все быстрее.

- Отделаюсь от этого страха следующим образом: пошарю-ка, что там у меня в «магазине». Нет, ничего не получается... Трусы грязные, а мысль о поносе не дает сосредоточиться на деле. Я почему-то вынужден бояться старости и смерти. Попробую выиграть еще несколько секунд невнятным бормотаньем: пошарю, пощупаю, назовем это проверкой. Добавлю тотчас: попугай, и пусть зовется - Труляляй. Попытаюсь заинтересовать себя попугаем. Побегу почитаю о нем в энциклопедии. Прочту и пойму, что попугаи меня вовсе не интересуют, и нет у меня теперь ни малейшего желания читать энциклопедию. Тут же вернусь к невнятному бормотанию: попугай, пусть зовется Труляляй. Разбавлю немного свое бормотание и вспомню прежнее выражение: пошарю, пощупаю, и это называется проверка. Разбавлю еще немного и обману этот страх перед старостью и смертью, спутаю выражения: проверка, и пусть зовется Попугай; пошарю, пощупаю, и назовем это Труляляй. Я совершенно без сил, как выжатый лимон. Попугай, что зовется Труляляй. Я так устал, хоть ничего, кажется, и не сделал. Ничего, кроме огромной усталости и небольшого пятнышка в трусах. Попугай, что зовется Труляляй. Состарюсь и умру. Попугай, что зовется Труляляй.

Совсем обессилев.

- У м р у. Попугай. У м р у. Я боюсь. У м р у.  У м р у. Труляляй... Все равно умру.

 ТЕТЯ  ФЕЙГА,  или  ЕЩЕ  РАЗ  О  КРИТИКЕ 

Порой можно услышать такой диалог между критиком и режиссером:

Критик переходит улицу, видит невысокого лысого толстяка, останавливает его и говорит:

- Не так.

Толстяк недоумевает:

- Простите?

- Не так, - повторяет критик. - Нехорошо.

- Что нехорошо? - спрашивает толстяк.

- Толстый, - отвечает критик, - не годится, что ты толстый.

- Ничего не поделаешь, - говорит толстяк, - я - толстый.

- А должен быть худым.

- Должен быть?!.. Нет!

- Нехорошо, - говорит критик.

- Я по природе своей такой, - усмехается толстяк смущенно.

- Вот именно! Я о природе и говорю. Нехорошо, что ты толстый по природе. И что невысокий - тоже нехорошо. Непохоже.

- На что?

- На что надо. Ты должен быть высоким и худым.

- Ну, знаете... - говорит толстяк с извиняющейся улыбкой. - А что, толстые коротышки не живут?

- Нехорошо, - повторяет критик сурово, - ты должен быть высоким и худым. И лысина - тоже нехорошо.

- Нет волос, - говорит толстяк.

- Вот именно, что нет. Нехорошо. Должны быть волосы. Много. И длинные.

- Почему длинные?

- Чтобы заплетать две косички.

- Косички?! Зачем мне косички? Я что, китаец?

- Нет, женщина!

- Как это женщина? - взмолился толстяк. - Но ведь я - мужчина!

- Нехорошо, - качает головой критик, - должен быть женщиной. Фейгой.

- С чего вдруг Фейга?! Меня зовут Звулун.

- Звулун - нехорошо. Мужчина - нехорошо. Лысина - нехорошо. Коротышка - нехорошо. Толстый - нехорошо. Ты должен быть высокой и худой женщиной, на голове - коса и гребень. И имя ей Фейга.

- Да кто же это?

- Моя тетя.

- Но я - Звулун Бройда! Как же я могу быть тетей Фейгой?!

- А я что говорю? - подытоживает критик. - Ничего похожего, безнадежно. У тебя все неправильно. Все ошибочно. С начала и до конца.

Неодобрительно покачивая головой, он роняет еще раз-другой «Нехорошо!» и идет себе своей дорогой.

Перевод с иврита Лены СОКОЛОВОЙ (ПОПОВОЙ) (Россия)

«АНТИТЕАТР» ХАНОХА ЛЕВИНА. Предисловие Лены СОКОЛОВОЙ (ПОПОВОЙ) (Россия)

<< Назад - Далее >>

Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>