ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ТЕАТР
 

  Иегошуа СОБОЛЬ (Израиль)

Г Е Т Т О

(Продолжение)

Г е н с.   Можешь подтереться.

В а й с к о п.   Как ты со мной разговариваешь?!

Г е н с.   Скажи спасибо, что я тебе не воткнул это в глотку. Не хватает, чтобы это попало в руки Киттелю.

В а й с к о п.   Что?

Г е н с.   Ты думаешь, я хочу сэкономить деньги вермахта, если ты увеличишь производительность за счет твоих же рабочих? Еще пятьсот рабочих – это еще пятьсот семей, чье существование гарантировано. Ты этого не понимаешь?

В а й с к о п. У меня не богадельня. Я веду прибыльный бизнес, который стоит на ногах, обеспечивает приличное существование рабочим, да и мне приносит небольшую прибыль.

Г е н с.   И не стыдно тебе? «Небольшую прибыль»? Ведь в этом гетто ты стал жирным миллионером, набил карманы немецкими марками! Глаза у меня не завидущие, я не социалист. Парень ты инициативный, сумел заработать. Но нет предела свинству? Ты создаешь новое предприятие, понял? И набираешь пятьсот новых рабочих, которых подберет тебе Министерство труда в гетто и пришлет тебе.

В а й с к о п.   Ха-ха! Министерство труда в гетто! Вы пришлете мне всех инвалидов!

Г е н с.   Ты не проводишь олимпиаду. Ты всего лишь руководишь вонючей пошивочной мастерской, которая латает вонючие мундиры вонючего вермахта! Ты это понимаешь? И для этого даже еврейские инвалиды вполне подходят, если так можно спасти их жизни.

В а й с к о п.   И не смей называть мое предприятие вонючей пошивочной! Это – преуспевающий и процветающий завод! Я создал его вот этими двумя руками! Это предприятие – моя жизнь. Моя душа. И вы его не загадите своей вонючей филантропией.

Г е н с.   Завтра, слышишь? Завтра ты начнешь создавать здесь новое предприятие.

В а й с к о п. Нет! Нет! И еще раз – нет!

Г е н с.   Нет?

В а й с к о п.   «Нет» - большими буквами.

Г е н с.   Раз так, то это – приказ!

В а й с к о п.   А я плюю на твой приказ.

Г е н с.   Охо-хо! Что же делает тебя таким смелым, Вайскоп, что вдруг ты плюешь на меня?

В а й с к о п.   Ты – не самый главный хозяин здесь!

Генс.   Нет?

В а й с к о п.   Есть еще кое-кто и повыше тебя.

Г е н с.   Кто? Ты?

В а й с к о п.   Киттель.

Генс:   Если с этим делом ты пойдешь к Киттелю…

В а й с к о п.    Что же будет?

Генс (выхватывает пистолет).    Вайскоп! Ты не пойдешь с этим делом к Киттелю. 

Киттель выныривает из глубины сцены,

и пробравшись между грудами одежды, оказывается между Генсом и Вайскопом.

К и т т е л ь.   О! Генс! Я искал тебя… Что вы делаете в театре? Новый спектакль?

Г е н с.   Здесь наш господин Вайскоп создаст новое предприятие.

К и т т е л ь.   Ваша инициатива вызывает восхищение, но чем плохо старое предприятие?

Г е н с.   Там нет там места для новых пятисот швейных машин.

К и т т е л ь.   Пятьсот швейных машин? Зачем? Вы хотите шить саваны на всю Европу?

Г е н с.   Речь идет о том, что мы получаем четыреста полных вагонов рваных мундиров. Мы обязаны обеспечить выполнение контракта.

К и т т е л ь (Вайскопу). Тебе нужны еще пятьсот рабочих, чтобы выполнить условия контракта?

В а й с к о п. А… Не совсем…а… Так сказать… а…Зависит…а… пятьсот… это… Я смогу, быть может, справиться и с меньшим числом…а…

Г е н с.   Не обещай того, чего выполнить не сможешь…

К и т т е л ь.   Я вижу, что между вами возник небольшой спор.

В а й с к о п.   А… Да… Так сказать… Могут быть разные оценки… (Закашлялся, никак не может остановиться.)

К и т т е л ь.   Вайскоп! Ты пытаешься что-то скрыть от мен?

В а й с к о п.   О нет! Боже упаси!...

К и т т е л ь.   Я рад это слышать.

В а й с к о п. Только… а…

К и т т е л ь.   «Только»? Что? (Пауза.) Так есть или нет разногласия между вами?

В а й с к о п.   Есть, возможно.

Г е н с.   Нет.

К и т т е л ь  (с ухмылкой).   А теперь все совсем ясно. (Серьезно.) Есть или нет? (Молчание.) Вайскоп, ты человек серьезный? Я тебя понял так, что возник спор между тобой с Генсом. Сколько новых рабочих тебе нужно?

В а й с к о п.   Примерно…

К и т т е л ь.  Точно!

В а й с к о п. Пятьдесят.

К и т т е л ь.   Прекрасно. Так для чего же это место? (Генсу.) Ты от меня что-то скрываешь?

Г е н с.   Нет. Ему нужны пятьсот рабочих, а не пятьдесят.

К и т т е л ь.   Вайскоп, ты водил меня за нос утром? Где тот план, что ты мне показывал?

В а й с к о п.   Я передал его Генсу.

К и т т е л ь (Генсу).    План у тебя?

Г е н с.   Я поглядел и порвал его на мелкие кусочки.

К и т т е л ь.   План?!

Г е н с.   Это не было планом, господин Киттель, это был шедевр мании величия, полной безответственности! Это была просто плохая шутка.

К и т т е л ь.   Охо-хо, господин Вайскоп! Этим вы морочили мне голову поутру? Скверной шуткой?

В а й с к о п.   Господин Киттель, чтоб мне пропасть, клянусь жизнью своей жены… Если продлить рабочий день только на два часа, если дадите мне выбрать этих пятьдесят новых работников, так, чтобы я отобрал самую лучшую рабочую силу, и если не заставят меня принимать инвалидов, и если…

К и т т е л ь.   «И если», «и если»…

В а й с к о п. Если мне дадут спланировать работу, и если не будут вмешиваться…

К и т т е л ь.   «И если…» «и если…» «и если»… «и если»! И если ты скажешь еще один раз «если», то это будет твоим последним «если»!

В а й с к о п.   Я хотел для вас сэкономить… Уверен, что если бы я встретился с Герингом…

К и т т е л ь.   Довольно! Это – еще большая наглость, чем наглость того клоуна, из вашего театра, но он-то, по крайней мере, делает это с юмором.

В а й с к о п.   Вы обещали мне устроить встречу с Герингом…

К и т т е л ь.   У тебя нет никакого чувства юмора, Вайскоп. Я ненавижу людей, лишенных юмора. Меня они раздражают и вгоняют в тоску.

В а й с к о п.              Господин Киттель! Ей-Богу! Клянусь: я обещаю исполнить работу, если получу только пятьдесят новых рабочих! Клянусь жизнью!

К и т т е л ь.   Ты начинаешь вести себя, как истеричная еврейка, Вайскоп.

В а й с к о п  (пытается справиться со своим волнением). Я готов еще раз все объяснить. Только дайте мне…

К и т т е л ь.   Генс сказал, что это невозможно. Ты считаешь, что он обманул меня?

В а й с к о п. Генс – глава гетто…

К и т т е л ь.   Не объясняй мне того, что я и сам знаю.

В а й с к о п. Я имею в виду, что у Генса свои цели, и…

К и т т е л ь.   Да ты весь вспотел.

В а й с к о п. Простите, я… 

Входит Деслер. Деслер держит в руке бутылку коньяка и колбасу. 

Д е с л е р  (Генсу).   Командир, вот!

Г е н с.   Что это?

Д е с л е р.   Это мы нашли при обыске в квартире Вайскопа.

К и т т е л ь.   Ну, ну! (берет бутылку.) Французский коньяк, венгерская колбаса. Контрабандный товар.

Д е с л е р.   Мы нашли еще полмешка сахара, десять килограммов риса, пять литров подсолнечного масла.

В а й с к о п.   Господин Киттель, это все осталось после бала…

К и т т е л ь.   Я очень люблю тех, кто просит прощении.

В а й с к о п.   Господин Киттель, господин Киттель! Я могу точно вам объяснить, почему он хочет, чтобы я взял пятьсот рабочих.

К и т т е л ь  (Генсу).   Убери с меня эту пиявку.

Г е н с  (Деслеру и его людям). Займитесь им. 

Деслер подходит к Вайскопу и отвешивает ему звонкую пощечину. Вайскоп поднимает руки, пытаясь защитить лицо.

Резким движением Деслер обрывает все пуговицы на брюках Вайскопа. Брюки падают.

Вайскоп наклоняется, чтобы подтянуть брюки. Он держит свои брюки обеими руками. Деслер бьет Вайскопа по лицу. Вайскоп с криком падает на землю. Лицо его залито кровью. Деслер наносит ему еще один удар.

Вайскоп остается лежать на земле без движения.

Г е н с.   Довольно. Возьмите его в тюрьму. 

Деслер утаскивает Вайскопа. Киттель, наблюдавший за всей сценой, открывает тем временем бутылку коньяка,

 делает добрый глоток, протягивает бутылку Генсу. 

К и т т е л ь.   Браво! Какая продуктивность! Вы – отличные ученики. Позови-ка своего громилу.

Г е н с.      Деслер!

Д е с л е р  (Деслер, волоча Вайскопа, уже добрался до края сцены). Командир!

Г е н с.    Ступай сюда! (Деслер подходит. Киттель командует.)

К и т т е л ь.   Я хочу видеть всех артистов театра. Всю труппу. Слышишь? Всех до одного!

Д е с л е р.       Слушаюсь, командир! 

Деслер четко, по-военному исполнил команду «Кру-гом». Затем он исчезает, волоча Вайскопа…

К и т т е л ь.   А теперь приступим к сути дела. В последнее время из гетто стали исчезать люди.

Г е н с.   Не может быть.

К и т т е л ь.   Не спорь со мной. Это факт. В тот день, когда была заложена бомба под железнодорожный мост, из рабочей группы исчезли, по крайней мере, тридцать человек.

Г е н с.   Какая связь? Диверсия на железной дороге была совершена вблизи литовской деревни…

К и т т е л ь (прерывает). За это сорок литовских крестьян заплатили своими жизнями. Я по ним не плачу: я надеюсь, что все они были праведниками, и души их упокоились в раю, куда ни ты, ни я не попадем… (Смеется). Скажи-ка мне, Генс: принцип взаимной ответственности знаком ли вам, евреям?

Г е н с.   Да.

К и т т е л ь.   Как же он сформулирован в ваших святых писаниях: «Рука руку моет»?

Г е н с.   Нет. «Весь Израиль отвечает друг за друга».

К и т т е л ь.   С сегодняшнего дня это замечательное еврейское правило будет действовать и здесь. Если в гетто исчезнет человек, то вся его семья будет расстреляна. Если исчезнет вся семья, то будут казнены все их соседи по дому. Люди, идущие на работу, будут разделены на десятки. Исчезнет один из десятки – остальные девять будут расстреляны. Понятно?

Г е н с.   Я отвечаю за все это гетто!

К и т т е л ь.   Поговорим серьезно, Генс. В четыре часа после полудня ты приглашен в гестапо.

Г е н с.   По какому делу?

К и т т е л ь.   Это дело – ты сам. И я советую тебе – испарись. Чего же ты ждешь? С твоими связями ты можешь спастись.

Г е н с.   Я бы мог, но я не могу.

К и т т е л ь.   В гетто действует вооруженное подполье, с твоего ведома. Ты позволил подпольщикам установить связь с партизанами в лесу. Вызвался добровольно организовать отправку людей в Эстонию, чтобы все происходило вне стен гетто, чтобы избежать столкновения между подпольщиками и нашими силами. Так ты спас подпольщиков от полного уничтожения, позволил людям подполья пробраться в леса и присоединиться к русским партизанам. Ты вел двойную игру. Хладнокровно клал нам на голову.

Г е н с.            Правда.

К и т т е л ь.   «Правда»? Это все, что ты можешь сказать?

Г е н с.   Да. Я посылал людей на смерть, чтобы спасти других. А теперь я спасусь сам, чтобы у вас был повод уничтожить десять тысяч евреев, которые еще остались в гетто? Нет, спасибо.

К и т т е л ь.   Ты предпочтешь сделать это сам, из своего пистолета, или хочешь, чтобы я сделал это для тебя?

Г е н с.   Как вам захочется. (Генс выхватывает свой пистолет и берет на прицел Киттеля. Киттель охвачен смертным страхом.) Ты достоин  смерти, но я этого для тебя не сделаю. Я не дам вам повода уничтожить десять тысяч евреев, еще оставшихся в гетто.

К и т т е л ь.   Пойдем и поглядим на актеров. 

Поднимается занавес.

К а р т и н а   п о с л е д н я я  (22)

Мощные прожекторы, свет которых направлен вертикально вверх, создают некий «ящик», подобно тому, как это происходит на массовых нацистских сборищах. Вся актерская труппа – внутри этого «ящика», кроме Хаи. Там же находится и Крук. В первой шеренге – актеры в немецких шинелях, с нарукавными повязками со свастикой, все подстрижены «под Гитлера», с челкой, с усиками Гитлера. Актеры находятся в глубине сцены, а в самом центре – трибуна на колесиках, на трибуне – Срулик, который – точнейшая копия Гитлера, и Лина «впряжена» в эту трибуну на колесиках. Лина – одна из всех, кто носит свою оригинальную одежду: костюм еврейского клоуна с желтой шестиконечной звездой. Зазвучали фанфары. И первая шеренга начала гусиным шагом передвигаться вперед, а Лина, подпрыгивая и дергаясь на ходу, тянет за собой трибуну с Гитлером. Движение прекращается на некотором расстоянии от авансцены, а за актерами еще остается пространство, примерно в половину всей глубины сцены.

Г и т л е р.      Друзья! Оглянитесь вокруг себя! Что вы видите?

В с е.   Что мы видим?

Г и т л е р.      Мы окружены евреями.

В с е.   Окружены евреями.

Г и т л е р.      Куда ни пойдешь, куда ни глянешь – везде евреи. Взгляните направо (дергает правую вожжу Лины) – еврей!

Л и н а.   Мама моя – из арийцев!

Г и т л е р.   Молчать!

Л и н а.   Я не еврей! Спроси любого раввина!

Г и т л е р.   Я здесь решаю, кто еврей.

Л и н а.   Ты запутался. Жди неприятностей.

Г и т л е р.   Взгляните налево (тянет левую вожжу Лины) – еще один еврей!

Л и н а.   Эй! Это я! Тот же самый человек!

Г и т л е р  (дергает Лину из стороны в сторону).     Еще один! И еще один!  И еще один! В опере – евреи. (Лина изображает оперу.) В театре – евреи (Лина показывает театр.) В концертном зале – евреи. В журналистике, в банках, спекулянты, врачи, адвокаты, дантисты – все евреи! Пока не охватывает тебя изумление, и не хочется спросить: «И это тоже еврей? И этот еврей? А что, если и он – тоже еврей?»

В с е.              И этот еврей? И этот тоже еврей? И он – тоже еврей?!

Гитлер:           Вопрос, который мы задаем, - неверен. Что же мы должны спросить? (Дергает вожжи и показывает Лину публике.) Мы должны спросить: «Разве это немец?!» (Все хохочут). Вы должны спросить: «Вообще, разве это человеческое существо?!»

П е р в ы й   а к т е р.   Как же мы можем знать?

Г и т л е р.   Правильный вопрос. Как же мы можем знать?

В т о р о й   а к т е р. Может ли это существо стоять на собственных ногах?

Г и т л е р.   Давайте поглядим. (Он освобождает вожжи. Лина, складываясь, падает на землю. Дружный смех).

Т р е т и й  а к т е р.   Есть ли у еврея глаза?

Г и т л е р.      Глаза? (Голубоглазая Лина закатывает глазки, косит глаза, моргает…) Кто-нибудь видел глаза?

В с е.   Nein! Nein!

Ч е т в е р т ы й   а к т е р.   Есть ли у него конечности? 

Лина демонстрирует работу конечностей. 

<< Назад - Далее >>

Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>