ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ПРОЗА

К 110–летию со дня рождения Льва Эммануиловча РАЗГОНА

____________________________________________________________________

Рада ПОЛИЩУК

С РАЗГОНОМ О РАЗГОНЕ

Беседы. Раздумья. Воспоминания

Беседа  «МЕСТЬ  ВСЕГДА  НЕПРАВЕДНА», 1995 год

Мы с вами много говорим о милосердии, о прощении. Давайте поговорим о жестокости и отмщении.

Когда читаешь вашу книгу «Плен в своем отечестве» кровь стынет в жилах – так бесчеловечно жестоки описываемые вами методы ведения допросов, способы исполнения приговоров. И огромное множество палачей-убийц. И никто не наказан. Миллионы безвинных жертв, покалеченные судьбы не только самих репрессированных, но и детей, внуков. Огромная нравственная катастрофа.

А сегодня снова – призывы к жестокости, к репрессиям. И сверху, и снизу. Пересажать, перестрелять всех требуют во имя всеобщего благоденствия.

Вы жили в ту эпоху, когда сажали и убивали каждого десятого. На вашей памяти, на ваших глазах, из вашего окружения столько людей безвинно умерло в ГУЛАГе.

А вы, меж тем, противник смертной казни.

Что – есть жестокость и жестокость?

Что – милосердие, по-вашему, спасет мир?

Заказные убийства, о которых беспрерывно сообщают средства массовой информации, похищение журналистов, аресты. Как все это остановить? И возможно ли это?

Наше общество, наши сограждане так легко научились убивать. Или не разучивались? Это вселенский порок?

Трудные вопросы вы мне задаете, я  совсем не уверен, что знаю все ответы, даже в старости не все понимаешь и не все можешь объяснить. И никаких оригинальных советов я дать не могу, их у меня нет.

 Действительно, преступления самого разного толка захлестнули нашу страну, с сообщений о них начинаются и заканчиваются все хроники: мафиозные разборки, террористические акты, заказные убийства, похищения людей – журналистов, строителей, военных. Даже детей с целью выкупа! Не верится, что все это происходит у нас, в нашей законопослушной стране. Раньше мы обо всем об этом слышали лишь по зарубежному радио или видели в зарубежном кино. Это были их нравы, и мы удовлетворенно осуждали их, гордясь своим превосходством.

Теперь все это внедрилось в нашу повседневность и заняло в ней довольно прочное место.

Как с этим бороться? Огнем и мечом? Наказанием и жестокостью в ответ на жестокость? Вооружаться самим, чтобы защитить себя и свою семью, или требовать от властей карательных акций?

Убежден – все это не поможет. Можно обезвредить и наказать одного-двух, десять преступников. Ситуация от этого не изменится.

На самом деле, как бы наивно это ни звучало, искоренить зло можно лишь в том случае, если каждый станет добрее, лучше, чище. Это очень непростая задача. Но никаких других путей изменить наше общество и нашу жизнь нет.

Не страшно ли вам сегодня, здесь? Или вы смотрите на все на это оптимистически? Что вы, человек, умудренный таким опытом, думаете о сегодняшнем дне России и о ее завтрашнем дне? Как вы себя чувствуете здесь, сегодня – уютно вам, комфортно, тревожно, тяжело, вам хочется убежать и спрятаться или, наоборот, досмотреть все это до конца?

Мне не страшно, я уже ничего не боюсь. Мне грустно, мне стыдно от осознания того, что я живу в глубоко безнравственном обществе, утратившем основные нравственные постулаты, главные из которых: не убий, не укради.

Но я, тем не менее, верю, что все изменится к лучшему. Правда, я до этого не доживу.

Я по образованию историк, и по призванию историк, знаю историю других стран и народов, знаю, какие трудные, трагичные периоды они переживали и к какому расцвету в результате пришли. Весь вопрос – во времени: сколь затяжным окажется этот период выздоровления нашего общества. Но оно выздоровеет. Я в этом не сомневаюсь.

На чем зиждется ваша уверенность? Что позволяет вам думать, что наш народ выберется из этой ямы, а не зароется в нее еще глубже?

Народ с таким потенциалом (я имею в виду все народы, живущие в России) – с таким интеллектом, характером, способностями, народ-труженик, подаривший миру столько великих личностей, не может не стать по-настоящему великим, без пошлых газетных преувеличений. И истинно-демократическое общество у нас будет. И будущее России мне видится не только светлым, но и славным.

То есть наши с вами сограждане вам все же больше нравятся, чем не нравятся?

Сограждане – слишком общее понятие. Есть сограждане, которых я глубоко презираю, но есть и такие, которыми горжусь, даже из современников – яркие, значительные личности. Дмитрий Сергеевич Лихачев, Андрей Дмитриевич Сахаров, например.

Но ведь сограждане наши должны выкарабкиваться из ямы все вместе, а не только те, которые вам не нравятся, или наоборот – те, которыми вы гордитесь. Вопрос лишь в том  – будут ли они вместе выкарабкиваться, в одной связке?

Думаю, что да. Всегда были люди – маяки, люди – лидеры, будет происходить отбор -  и позитивный, и негативный, будет происходить выбор.

А если одним нравится, ну, скажем, Гайдар, а другим – Баркашов, то как же они вместе пойдут?

В истории цивилизации всегда были тупиковые направления, бесперспективные. Баркашовцы – это как раз такой случай.

Но чтобы убедиться в этом, те, которые выберут Баркашова, должны зайти в этот тупик. А потом они выберутся оттуда и кинутся догонять Гайдара?

Нет, они не кинутся догонять Гайдара. Они просто физически вымрут. Вот и все.

Значит, по-вашему, нечистые просто физически вымрут на своем долгом, в никуда ведущем неправедном пути, а праведники выживут? Вам этого хочется или вы истинно верите, что так будет?

О, Господи! Конечно, хочется. Иначе бы я не принимал никакого участия  в  общественной жизни, не выступал бы ни на каких собраниях, митингах, не писал бы

публицистические статьи. Я  бы сидел за своим письменным столом и писал свои книги. Не так уж много времени у меня осталось…

А что – пишется вам сегодня? Или этот безумный накал общественно-политических страстей мешает, отвлекает?

Не очень пишется. Конечно, отвлекает, конечно, мешает. Но это ведь и моя жизнь, и мне глубоко не безразлично будущее моей страны, которое она будет переживать без меня. Не безразлично. Поэтому, наверное, мой интерес к тому, что происходит в стране, не ограничивается чтением газет и просмотром теленовостей. Иного отношения к жизни у меня, я думаю,  уже не будет.

Но я все-таки мечтаю написать две книги, я уже знаю, какие, многое из этих ненаписанных книг во мне уже живет.

Хватило бы времени и сил.

Начали мы с жестокости, а закончим все же милосердием: в чем, по-вашему, милосердие литератора?

Милосердие литератора, как, впрочем, и каждого человека, независимо от профессии, состоит, в конечном счете, в том, что заключено в самом этом понятии. Быть милосердным – значит и понимать, и сожалеть, и сострадать. Сострадание противостоит мести, а месть – всегда неправедна. И пусть кто-нибудь поспорит со мной об этом.

Вы готовы к спору с новым, подрастающим, другим поколением? Вы думаете, им интересны ваши размышления?

Не знаю, интересны ли им мои размышления, не уверен. Но это не исключает того, что я о них думаю,  что они мне интересны,  что я хочу их понять. И хочу  верить, что новое  поколение, те, кто уже завтра возьмет на себя ответственность за будущее страны, изберет для себя другой путь и придет к высшим духовным и нравственным ценностям не через террор и убийства, лагеря и тюрьмы, не через насилие, которое не несет в себе никакого созидательного и очищающего начала – только разрушение и распад. Для меня это еще очень важно, как для литератора многие годы своей жизни отдавшего литературе для детей, юношества. Я верю, что на правильный путь нашу страну выведут не те, кто сегодня заседает в парламенте и других высших властных структурах, а те, кто сегодня учится читать, а завтра пойдет в школу.

Найти этот путь не трудно, ведь есть доступный каждому источник, общее наше богатство – великая русская литература. Есть мировая культура – все, что накопило человечество разумом, духом, талантом. Этого богатства хватит на всех.

2000

<< Назад - Далее >>

Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>