ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ПРОЗА
К 110–летию со дня рождения Льва Эммануиловча РАЗГОНА
____________________________________________________________________
Рада ПОЛИЩУК
С РАЗГОНОМ О РАЗГОНЕ
Беседы. Раздумья. Воспоминания
Беседа «МЕСТЬ ВСЕГДА НЕПРАВЕДНА», 1995 год
Мы с вами много говорим о милосердии, о прощении. Давайте поговорим о жестокости и отмщении.
Когда читаешь вашу книгу «Плен в своем отечестве» кровь стынет в жилах – так бесчеловечно жестоки описываемые вами методы ведения допросов, способы исполнения приговоров. И огромное множество палачей-убийц. И никто не наказан. Миллионы безвинных жертв, покалеченные судьбы не только самих репрессированных, но и детей, внуков. Огромная нравственная катастрофа.
А сегодня снова – призывы к жестокости, к репрессиям. И сверху, и снизу. Пересажать, перестрелять всех требуют во имя всеобщего благоденствия.
Вы жили в ту эпоху, когда сажали и убивали каждого десятого. На вашей памяти, на ваших глазах, из вашего окружения столько людей безвинно умерло в ГУЛАГе.
А вы, меж тем, противник смертной казни.
Что – есть жестокость и жестокость?
Что – милосердие, по-вашему, спасет мир?
Заказные убийства, о которых беспрерывно сообщают средства массовой информации, похищение журналистов, аресты. Как все это остановить? И возможно ли это?
Наше общество, наши сограждане так легко научились убивать. Или не разучивались? Это вселенский порок?
Трудные вопросы вы мне задаете, я совсем не уверен, что знаю все ответы, даже в старости не все понимаешь и не все можешь объяснить. И никаких оригинальных советов я дать не могу, их у меня нет.
Действительно, преступления самого разного толка захлестнули нашу страну, с сообщений о них начинаются и заканчиваются все хроники: мафиозные разборки, террористические акты, заказные убийства, похищения людей – журналистов, строителей, военных. Даже детей с целью выкупа! Не верится, что все это происходит у нас, в нашей законопослушной стране. Раньше мы обо всем об этом слышали лишь по зарубежному радио или видели в зарубежном кино. Это были их нравы, и мы удовлетворенно осуждали их, гордясь своим превосходством.
Теперь все это внедрилось в нашу повседневность и заняло в ней довольно прочное место.
Как с этим бороться? Огнем и мечом? Наказанием и жестокостью в ответ на жестокость? Вооружаться самим, чтобы защитить себя и свою семью, или требовать от властей карательных акций?
Убежден – все это не поможет. Можно обезвредить и наказать одного-двух, десять преступников. Ситуация от этого не изменится.
На самом деле, как бы наивно это ни звучало, искоренить зло можно лишь в том случае, если каждый станет добрее, лучше, чище. Это очень непростая задача. Но никаких других путей изменить наше общество и нашу жизнь нет.
Не страшно ли вам сегодня, здесь? Или вы смотрите на все на это оптимистически? Что вы, человек, умудренный таким опытом, думаете о сегодняшнем дне России и о ее завтрашнем дне? Как вы себя чувствуете здесь, сегодня – уютно вам, комфортно, тревожно, тяжело, вам хочется убежать и спрятаться или, наоборот, досмотреть все это до конца?
Мне не страшно, я уже ничего не боюсь. Мне грустно, мне стыдно от осознания того, что я живу в глубоко безнравственном обществе, утратившем основные нравственные постулаты, главные из которых: не убий, не укради.
Но я, тем не менее, верю, что все изменится к лучшему. Правда, я до этого не доживу.
Я по образованию историк, и по призванию историк, знаю историю других стран и народов, знаю, какие трудные, трагичные периоды они переживали и к какому расцвету в результате пришли. Весь вопрос – во времени: сколь затяжным окажется этот период выздоровления нашего общества. Но оно выздоровеет. Я в этом не сомневаюсь.
На чем зиждется ваша уверенность? Что позволяет вам думать, что наш народ выберется из этой ямы, а не зароется в нее еще глубже?
Народ с таким потенциалом (я имею в виду все народы, живущие в России) – с таким интеллектом, характером, способностями, народ-труженик, подаривший миру столько великих личностей, не может не стать по-настоящему великим, без пошлых газетных преувеличений. И истинно-демократическое общество у нас будет. И будущее России мне видится не только светлым, но и славным.
То есть наши с вами сограждане вам все же больше нравятся, чем не нравятся?
Сограждане – слишком общее понятие. Есть сограждане, которых я глубоко презираю, но есть и такие, которыми горжусь, даже из современников – яркие, значительные личности. Дмитрий Сергеевич Лихачев, Андрей Дмитриевич Сахаров, например.
Но ведь сограждане наши должны выкарабкиваться из ямы все вместе, а не только те, которые вам не нравятся, или наоборот – те, которыми вы гордитесь. Вопрос лишь в том – будут ли они вместе выкарабкиваться, в одной связке?
Думаю, что да. Всегда были люди – маяки, люди – лидеры, будет происходить отбор - и позитивный, и негативный, будет происходить выбор.
А если одним нравится, ну, скажем, Гайдар, а другим – Баркашов, то как же они вместе пойдут?
В истории цивилизации всегда были тупиковые направления, бесперспективные. Баркашовцы – это как раз такой случай.
Но чтобы убедиться в этом, те, которые выберут Баркашова, должны зайти в этот тупик. А потом они выберутся оттуда и кинутся догонять Гайдара?
Нет, они не кинутся догонять Гайдара. Они просто физически вымрут. Вот и все.
Значит, по-вашему, нечистые просто физически вымрут на своем долгом, в никуда ведущем неправедном пути, а праведники выживут? Вам этого хочется или вы истинно верите, что так будет?
О, Господи! Конечно, хочется. Иначе бы я не принимал никакого участия в общественной жизни, не выступал бы ни на каких собраниях, митингах, не писал бы
публицистические статьи. Я бы сидел за своим письменным столом и писал свои книги. Не так уж много времени у меня осталось…
А что – пишется вам сегодня? Или этот безумный накал общественно-политических страстей мешает, отвлекает?
Не очень пишется. Конечно, отвлекает, конечно, мешает. Но это ведь и моя жизнь, и мне глубоко не безразлично будущее моей страны, которое она будет переживать без меня. Не безразлично. Поэтому, наверное, мой интерес к тому, что происходит в стране, не ограничивается чтением газет и просмотром теленовостей. Иного отношения к жизни у меня, я думаю, уже не будет.
Но я все-таки мечтаю написать две книги, я уже знаю, какие, многое из этих ненаписанных книг во мне уже живет.
Хватило бы времени и сил.
Начали мы с жестокости, а закончим все же милосердием: в чем, по-вашему, милосердие литератора?
Милосердие литератора, как, впрочем, и каждого человека, независимо от профессии, состоит, в конечном счете, в том, что заключено в самом этом понятии. Быть милосердным – значит и понимать, и сожалеть, и сострадать. Сострадание противостоит мести, а месть – всегда неправедна. И пусть кто-нибудь поспорит со мной об этом.
Вы готовы к спору с новым, подрастающим, другим поколением? Вы думаете, им интересны ваши размышления?
Не знаю, интересны ли им мои размышления, не уверен. Но это не исключает того, что я о них думаю, что они мне интересны, что я хочу их понять. И хочу верить, что новое поколение, те, кто уже завтра возьмет на себя ответственность за будущее страны, изберет для себя другой путь и придет к высшим духовным и нравственным ценностям не через террор и убийства, лагеря и тюрьмы, не через насилие, которое не несет в себе никакого созидательного и очищающего начала – только разрушение и распад. Для меня это еще очень важно, как для литератора многие годы своей жизни отдавшего литературе для детей, юношества. Я верю, что на правильный путь нашу страну выведут не те, кто сегодня заседает в парламенте и других высших властных структурах, а те, кто сегодня учится читать, а завтра пойдет в школу.
Найти этот путь не трудно, ведь есть доступный каждому источник, общее наше богатство – великая русская литература. Есть мировая культура – все, что накопило человечество разумом, духом, талантом. Этого богатства хватит на всех.
2000
<< Назад - Далее >>
Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>