ГЛАВНАЯ > ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ > ПРОЗА

К 110–летию со дня рождения Льва Эммануиловча РАЗГОНА

____________________________________________________________________

ПАМЯТНИК ЧЕЛОВЕКУ ЭПОХИ

Фрагмент беседы Валентина ОСКОЦКОГО (Россия) и Рады ПОЛИЩУК

В.О. Когда появился у вас замысел этой книги, дружба ваша с Львом Эммануиловичем Разгоном ведь длилась не один год?

Р.П. Если говорить честно –  никакого замысла у меня не было. Я человек абсолютно не прагматичный, лишенный честолюбивых амбиций и притязаний на нечто особенное. Я просто делаю то, что делаю, повинуясь лишь своим душевным пристрастиям, которые как правило не совпадают с конъюнктурными критериями текущего момента.  Это касается и моей прозы, потому что писательство для меня не ремесло, а таинство, удивительная игра, еще более удивительная, чем сама жизнь – здесь все иррационально, непостижимо, и необъяснимо, все это меня увлекает, я этим живу: главное писать - остальное преходяще и не содержит тайны.

 Вот и  книга о Разгоне родилась не из замысла, а из жизни. Просто судьба десять лет назад подарила мне дружбу с Львом Эммануиловичем, теплые, нежные, доверительные отношения связывали нас. В предисловии к книге я написала, что именно эта несомненная для меня доверительность позволила мне сделать книгу наших с  Львом Эммануиловичем бесед обо всем на свете и моих  эссе-воспоминаний о нем (одна глава из пяти – короткие воспоминания его друзей Даниила Данина, Бориса Жутовского, автора художественного оформления книги, Юлия Крелина, Александра Городницкого, Анатолия Приствкина, Лидии Либединской, Кирилла Ковальджи). Еще я написала, что мы мечтали об этом вместе – собрать все наши беседы в одно целое. Но это была мечта, которая могла никогда не реализоваться, времени ведь катастрофически не хватает ни на что.

В.О. Как же   это все-таки случилось?

Р.П. Не знаю, многое в жизни случается как бы вдруг, а потом понимаешь, что это не могло не произойти.

Через полгода после смерти моего папы, в Переделкинском доме творчества писателей я вдруг написала рассказ (или не рассказ?) «Обнявшись над бездной где-то на свете. О папе моем прощальное слово» Как это случилось – не знаю, я никогда не думала писать рассказ о папе, да если бы и задумала – не написала бы. Здесь что-то другое происходит.

Так же через полгода после смерти Льва Эммануиловича я вдруг села к столу, распечатала пачку бумаги, достала диктофонные записи разных лет и… словно заново пережила все наши встречи, когда сидела на своем «законном месте» (так он говорил всегда) в кресле у окна в его квартирке на Малой Грузинской, спрашивала, слушала… Слушала, теперь уже без него, записывала, задавала ему вопросы и, казалось мне, слышала его ответы и видела его одобряющую улыбку. Пять месяцев, почти не отрываясь, насколько жизнь позволяла, писала я книгу о Разгоне. С Разгоном – он все время был рядом.

Я очень любила папу. И Льва Эммануиловича любила. Их обоих мне недостает в жизни.

«Когда б мы знали, из какого сора…» Из чего вообще это рождается. А может быть, и правильно, что не знаем…

В.О. Ваша книга имеет большой резонанс – о ней говорят и пишут, «Книжное обозрение» в редакционном рейтинге включило ее в десятку лучших книг. Это успех. Как вы к нему относитесь?

Р.П. С радостью. За Льва Эммануиловича. «Тело заплывчиво, а дело забывчиво». Эту поговорку я впервые услышала от него. В самом деле, уже стало привычным штампом: в России, чтобы стать знаменитым, нужно или умереть рано или жить долго-долго. К Льву Эммануиловичу Разгону слава пришла поздно – на пороге восьмидесятилетия. Оглушительная слава. Его знали, читали, любили, к его слову прислушивались, он всем был нужен – выступить, поделиться своими мыслями, ответить на вопросы, подписать письмо, написать очерк, просто поприсутствовать на митинге, собрании, творческом вечере.  У нас был Разгон – это поднимало престиж.

Но «дело – забывчиво»…

Книга «С Разгоном о Разгоне» что называется «подняла волну воспоминаний». Я хотела ее сделать к первой годовщине смерти Льва Эммануиловича – не получилось. Но не в датах суть. Суть в том, что ее читают. Пожалуй, даже больше, чем я могла предположить. И не только старые его почитатели, которые говорят, что удивительная атмосфера этой книги создает эффект присутствия при разговоре двух умных, интересных, близких друг другу и читателю собеседников, что читается она на одном дыхании, что это не традиционная мемуарная литература, а какой-то иной жанр, оказавшийся очень созвучным времени и настроению. Не только старые почитатели Разгона так взволнованно и заинтересованно говорят об этой книге, но и молодые, совсем молодые читатели появились (16 лет, 18 лет), которых привлекла эта личность, они хотят узнать его поближе. А стало быть, будут читать его книги. Меня это бесконечно радует, мы с Львом Эммануиловичем постоянно говорили о них – о будущих читателях. И он верил, что они появятся – неравнодушные и к прошлому, и к тому, что ждет их впереди. Я горжусь тем, что кого-то из них подтолкнула к этому моя книга «С Разгоном о Разгоне».  

– Эта книга вышла в свет на пороге нового ХХ1 века и стала своеобразным символом –  памятником эпохи и человека эпохи. Вы согласны с таким определением?

– Действительно, это слово мелькает в прессе, когда пишут об этой книге, и на радио, и на вечерах, посвященных памяти Льва Разгона и выходу в свет моей книги о нем, из уст известных писателей и актеров то и дело звучало слово «памятник». С уважением, благодарностью, а иногда даже с оттенком легкой зависти: кто-то сетовал, что тридцать лет жил в одном доме с Разгоном, а вот книгу написала Рада, кто-то впрямую говорил, что Льву Эммануиловичу повезло, что рядом с ним оказалась Рада. Не стану это комментировать.

Мне повезло – в этом нет сомнений. Лев Эммануилович был прекрасным рассказчиком и собеседником, и я иногда жалела, уходя от него, что пришла без диктофона, и тут же укоряла себя тем, что нельзя ходить в гости к другу с подслушивающим устройством в кармане. Кроме того, мне казалось, как это бывает обычно, что я все его рассказы запомнила навсегда. Это так и не так одновременно. Но когда я писала книгу, то все время слышала его тихий неторопливый голос, долгие паузы – он никогда не говорил по накатанному, готовыми фразами, он размышлял, сомневался, переживал, мог сам с собою спорить. Мне было интересно с ним, о чем бы мы ни говорили – о его прошлом, о прошлом нашей страны, о ее будущем, которое занимало и волновало его до последнего дня (он был таким мечтателем!), о литературе, о любви, о жестокости, покаянии и милосердии, о старости и о смерти, о еврействе, еврейской культуре, о русской и мировой литературе. В эту книгу вошло все, о чем осмелилась спросить его, все, что он доверил мне.

Памятник или не памятник – не знаю, не мне судить. Но я горжусь тем, что сделала эту книгу, и теперь многие читатели и почитатели Льва Разгона могут поучаствовать в этом разговоре, услышать и почувствовать его неравнодушие, его мудрость, проникнуться его верой в светлое будущее. Нам всем так не хватает этого прекрасного непоколебимого разгоновского оптимизма наперекор всему. Послушаешь его и устыдишься – уж ежели он не сломался  и упрямо настаивает на том, что «новая эпоха начнется завтра», то молодым тем более следует шить «легкие платья из ситца» сейчас, зимой, потому что для них весна обязательно наступит.    

Меня этому научил Разгон. Суметь бы сохранить его веру.

<< Назад - Далее >>

Вернуться к Выпуску "ДИАЛОГ-ИЗБРАННОЕ" >>