Главная > Архив выпусков > Выпуск 1 (1996/5757) > Поэзия

Хаим-Нахман БЯЛИК 

МОЯ МАМА, БУДЬ БЛАГОСЛОВЕННА ЕЕ ПАМЯТЬ

Из бесед цадика из Виледнит (с иврита)

Набожной мама была, праведницей

беспорочной,

Да осенит ее небо...

Вечер субботний настал, а в доме у нищей

вдовицы

Нет ни свечей и ни хлеба.

Чудо: два гроша нашла! Что купить - хлеб

или свечи?

Нет труднее заботы.

Сбегала в лавку, вернулась, а в ручечке

тонкой -

Две свечи для Субботы.

Семь свечей - семь очей - семизвездье

сияет ей с неба,

И вдовица в смущенье:

Благословит ли Господь женщины бедной

Субботу

И всего лишь двух свечек свеченье? Да освятит Всеблагой и чистую скатерть И тарелку пустую!

В платье субботнем, в платке она Господа

встретит

И Субботу Святую.

И было: зажгла две свечи - и ей сделалось

горько,

Сердце больно заныло,

Упала слеза на свечу, по морщинам

скатившись,

И свечу погасила.

Окривела Господня Суббота! И женщина

страхом

И позором объята:

«О мой Бог, ты отверг приношенье рабы

твоей бедной.

Но Суббота-то в чем виновата?

Почему ты ей выколол глаз?»

Под субботним платочком

Затряслись ее плечи.

В тихом, сдавленном плаче стояла,

в печали молитвы

Смотрела на свечи.

И взывали из сердца ее праматери

и херувимы,

Из гортани рыдали:

Слышишь, Славы Престол, слышишь,

ухо небесное, - этот

Голос печали?

И слеза, словно жгучая капля огня,

соскользнула

Со щеки и упала

На свечу, что погасла, - и вновь

засветилась

Та свеча, как сначала.

Мама открыла глаза - и я вижу:

свет семидневный

Вспыхнул с огнем воедино,

Это вдову, что молилась за нас, за Израиль,

Поцеловала Шехина.

ФРЕЙЛЕХС (с идиш)

На этом свете хорошо, Да нам и тот годится. Скорее руку на плечо, Пусть танец разгорится!

А ну-ка выше и быстрей Пусть пятки замелькают, Пусть искры вспыхнут из камней, Пусть весь базар пылает!

Не жалуйтесь, что жизнь бедна И что душа ранима, - Сегодня до конца, до дна Плясать необходимо!

Пускай мы впроголодь живем И спим, недосыпая, Не будем думать о дурном, Орлами ввысь взлетая!

Гора несчастий давит нас, - Кто плакать нас принудит? Закрыв глаза, пуститесь в пляс, Что будет, то и будет!

Лишь раз живем, лишь раз умрем, Один лишь раз мы спляшем, В живой венок себя совьем, Сплетясь пред Богом нашим!

Здесь нет отцов и матерей, - Все вместе без изъятья. Сегодня каждый здесь - еврей, Сегодня все мы братья!

Мы включены в единый круг, И вьются мимо окон Чулок, башмак, соседка, друг, И борода, и локон!

Хочу, чтоб круг всегда кружил По вихревой дороге От богадельни до могил, От бань до синагоги!

Нет мяса, хлеба - ни куска, Селедки нет на блюде. Эй, веселей! К чему тоска? Кружитесь в танце, люди!

Плясать приятней, чем страдать. Эй, шире круг, эй, шире! Над нами Божья благодать, Господня милость в мире.

Течет рекой Господень дар По бородам и пейсам. Не уставайте, млад и стар, Эй, танец, выше взвейся!

Все ваши высохли ручьи, Но жажду утоляйте: Зеленой желчью вы свои Бокалы наполняйте.

Испили? Пусть пойдет вам впрок. Себя возьмите в руки. Врагу пусть будет невдомек, Как вас терзают муки.

Мы весело сегодня пьем Напиток наш бесценный! Мы недругам назло живем, Наперекор вселенной!

Где светлых истин голоса? Где весть о добром деле? Одно круженье колеса Без смысла и без цели.

Пускай глаза у всех блестят, Кружитесь веселее, Сильнее будьте всех преград, Ярмо вы сбросьте с шеи.

Кто защитит наш ветхий кров И нашу кровь, бедняги? Принес бы в жертву сто миров За краткий час отваги.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО (с   идиш)

Увидел Бог, что вы без сил, Что вас недуг сломал, свалил, Что вы познали гнет и срам, - И был я Богом послан вам. Он длань свою к вам протянул, Он мощь свою в меня вдохнул, О вас он вспомнил в трудный час И слово мне сказал о вас:

«Они измучились вконец.

Ты вырви стон из их сердец.

Ты выстрели слезу из глаз,

Чтоб в ней, в горючей, боль зажглась,

Чтоб громом стал последний вздох», -

И так еще сказал мне Бог:

«Да будет трепет на земле,

Да не живет она во зле».

Я покорился и пошел.

Был каменистый путь тяжел.

Одна лишь мысль на всем пути

Была в душе моей, в кости.

Я думал: вы - средь злобных змей,

А близких нет и нет друзей.

Я понимал: так жить невмочь,

Я знал, что должен вам помочь.

Бог наказать меня решил: Он жалость к людям мне внушил. К тому, кто корчится от мук, К чужому я стремлюсь, как друг, О том и плачу я навзрыд, Кто в адском пламени горит. Я знаю: ваша боль остра, Вы ждете ласки и добра.

Я к вам иду, я к вам приду, Чтоб вашу разделить беду. Я вас от ран освобожу, Где надо - их перевяжу, Где надо - ртом остановлю Я крови жаркую струю. О вас я буду слезы лить, Вас утешать и вас будить. Я вам идти на дно не дам, Приду с благою вестью к вам.

Что дал мне Бог, то подарю,

Вас верой одухотворю.

Мне смелость даровал Творец,

Чтоб горы одолел храбрец.

Он дал мне зоркость, чтоб светло

Не щурясь, я смотрел на зло.

Меня снабдил он языком,

Что спорит остротой с клинком.

Вы камень? - Он железу брат.

Железо вы? А он булат.

Я к вам приду, чтоб вас поднять,

И вы подниметесь опять.

Вот к вашим я дверям приник. Увы, немеет мой язык. Ночь навалилась на меня, Свеча осталась без огня. Стою, охваченный стыдом. Меня вы не впустили в дом. Длань Бога не коснулась вас. Вы осмеяли Божий глас!

Где я для вас найду слова? Речь Бога вам чужда, мертва. Я только слово произнес, Но вихрь, подув, его унес. Другим реченьем вас зову, - Упала искра на траву, Траву сухую обожгла, Сереет на земле зола. И вскрикнул я, и в этот миг, Как пуля вылетел мой крик.

Сияла тишина кругом, Когда раздался тяжкий гром. И пуля в сердце вам впилась, Взревела даль и затряслась, Слеза взлетела, как стрела, - Увы, притворною была, Никто не верил ей, увы, Никто - ни Бог, ни я, ни вы.

Полез я в мусор ваших ям, Одежду измарал я там, У вас я помощи алкал. Идя вас я помощи искал. Я звал, я дожил до седин, Но я один, один, один...

Молюсь. Но где вы? За стеной. Вы дверь закрыли предо мной. Длань Бога не коснулась вас, Вы осмеяли Божий глас. Но знайте: у меня сейчас Нет утешения для вас. Есть слово у меня: оно Для устрашенья рождено, Чтоб я на вас его низверг, Чтоб вас оно взметнуло вверх, Чтоб свет сокрылся, тьмой объят, Чтоб в сердце ваше влился яд, Чтоб смерть несли хлеб и вода,

Отравой сделалась еда. Всю жизнь она вам омрачит, Но смертью жизнь не облегчит. Утешных слов я не сберег Для вас: в огне я душу сжег. Расторг я с вами договор, Отвагу превратил я в сор. Всю желчь на вас я изолью, Своею кровью заплюю.

Я Божий услыхал приказ: «Свой стон издай в последний раз, Свой вздох издай в последний раз, Наполнись желчью и скажи:

«Глухие, слушайте в глуши! Наступит день, и с высоты Спущу я солнце правоты, Чтоб свет вселенной завладел, Но рабством будет ваш удел. Ни капля света, ни одна, Не будет с неба вам дана. Отравлены, ослеплены, А с вами дочери, сыны, Скитаться будете, вотще Моля хоть об одном луче, Но поздно вы узрите свет, И хохот будет вам в ответ.

Я, клады жизни всем даря, Раздам и радости моря, Но только вас всего лишу, Я ваши воды иссушу. Бедны, больны, ущемлены, А с вами дочери, сыны, Блуждая по чужим краям, Придете вы к чужим дверям, Чужие вам сверкнут ручьи, И шеи вытянув свои, Возжаждете воды глотка, - Она и горькая сладка, - Но хохот встретит вас везде, Никто не пустит вас к воде.

Велю, чтоб добрый дух пришел,

Вам путь укажет мой посол,

Укажет путь на небеса

И освежит вас, как роса,

Но, став, соломою сухой,

Не увлажнитесь вы росой.

Вам вечно плесневеть и гнить.

А коль сумели сохранить

Вы искры чувств, любовь к добру,

Все до едина отберу,

Я ввергну ваше сердце в тьму,

Плоть, вкус и запах отниму.

Заброшенный покинув дом, Чужие в мире, вам чужом, Бродя, топтать начнете прах, Как попрошайки на пирах. Чтоб ваши язвы каждый мог Узреть, взойдете на порог С мольбой в протянутой руке, На рабьем, нищем языке Вы злата будете просить, Чтобы на грош один прожить. Вам в тягость будет жизнь дана, Ночь будет долгая темна. Мир к вашим стонам будет глух. Не обратит к вам Бог свой слух, Как ваш великий грех, нужда Вас не покинет никогда. О смерти будете просить, О жизни будете грустить, Но ничего не даст вам Бог, Боль будет жечь вас, как ожог. Что ваши изрекут уста, - Для сердца будет речь пуста. Решитесь встать, собраться в путь, Но вы не сможете вздохнуть. Лежать во прахе вы должны: Вы заживо погребены В могилах до скончанья лет, В аду, в котором смерти нет.

«Теперь спустись, - велел мне Бог, В дом гончара, купи горшок, На землю кинь, горшок разбей, Скажи для слуха всех людей: «Вот так же разобью и вас!» И замолчи, - вот мой наказ, - Замри и жди за годом год. Настанет день. Придет. Придет».

ПЕРЕВОДЫ С ИДИШ И ИВРИТА Семена ЛИПКИНА

Назад >