Главная > Архив выпусков > Выпуск 2 (1997/98-5758) > Проза  

Светлана ШЕНБРУНН

ЧУДО

Был первый ханукальный⁴ вечер, и тетя Ида, как всегда, явилась сразу после обеда. Пока я возилась на кухне, она беседовала с бабуш­кой о погоде и о здоровье. Бабушка, как всегда, отвечала разумно и твердо:

- Идочка, какое уж там здоровье в девяносто три года? Лет два­дцать назад я еще могла пожаловаться тебе на здоровье, а сегодня оста­ется благодарить Бога за то, что есть.

Потом, когда стол был накрыт, дядя Макс, младший бабушкин сын, и принес чудесный букет из желтых и белых астр. Тетя Ида вдруг спо­хватилась и спросила, не нужно ли мне помочь. Я ответила, что нет, все готово и нужно садиться за стол. Бабушка удалилась в свою комнату и вышла оттуда принарядившаяся и сияющая всеми своими драгоценно­стями: сережками с бриллиантиками, брошкой с малахитом и колечком с голубым аквамарином. Дядя Макс подскочил, подал ей руку и повел к столу. Бабушка не торопилась садиться, она должна была убедиться, что ничего не забыто и всем хватает мест и приборов. Не обнаружив особых упущений, она улыбнулась и проговорила нараспев:

-  Садитесь, пожалуйста, садитесь, дорогие...

Дядя Макс помог ей опуститься на стул, и она проворчала:

-  Спасибо, Меерка. Садись уже наконец сам...

Настоящее имя дяди Макса - Меер, Максом он сделался после то­го, как прожил девятнадцать лет в Южной Африке, но бабушка упорно зовет его Мееркой, так же, как она по-прежнему называет моего мужа Мошиком, хотя все остальные давно зовут его Мики.

Тетя Ида, как всегда, устроилась по левую руку от бабушки, а дядя Макс обошел вокруг стола и уселся напротив.

Тетя Ида - бабушкина племянница, и даже не родная, а двоюрод­ная, но поскольку более близких родственников у нее нет, все праздни­ки она проводит с нами - не скучать же ей дома одной. Во главе сто­ла, как обычно, уселся мой отец.

-  А где Гай? - спросил муж, обеспокоенный тем, что некому будет возблагодарить Бога за все его чудеса, которые он сотворил для наших предков в те дни в это время, и зажечь первую ханукальную свечу.

-  Не знаю, - ответила я.

-  Как это ты не знаешь? - возмутился Мики. - Он давно должен быть дома. Ты что же, не спросила, куда он идет?

-  Не спросила.

-    Почему? Я промолчала.

__ ^_{ет Н}у _как же?.. Мы не станем начинать без него. Не мог же он забыть, что сегодня Ханука! Я опять промолчала.

__ ц_{то с Т}обой СонЯ? - вмешался отец. - Можно подумать, что те-бя совершенно не интересует, где он пропадает.

-  Меня это не интересует, - подтвердила я.

__ Опомнись Соня, что ты такое говоришь! - испугалась бабушка.

Тетя Ида громко вздохнула. Все глаза опустились в пустые тарелки, а отец покачал головой.'

-  Ты не должна так говорить...

__ Конечно не должна. Я должна делать вид, что у нас все хорошо. Все в порядке.       „                                _

__ К_а£ 5_{Ы там} ни было, это твои ребенок, - произнес отец при все-общем тягостном и неодобрительном молчании.

__ Н_{ет он не м0}й ребенок, - сказала я. - И ты это прекрасно знаешь.

Вы все прекрасно это знаете. Вы навязали мне его, этого Гая. Так вам ка-залось проще Спокойнее. Чтобы можно было считать это дело окончен-ным ___ я прикрыла глаза рукой, чтобы не видеть всего этого сияния -и тарелок с золотым ободком, ни белой скатерти, ни серебряного све­тильника ни вазЫ с астрами, ни хрустальных бокалов, ни бабушкиных сережек '____ Вы пытались убедить самих себя, и меня, и всех вокруг, что у нас все нормально. Благополучно. Что мы можем радоваться. Праздно­вать Устраивать праздничный свет. Я не выношу этого вашего света! Фальшивого света. Не выношу...

__ Сонечка ть! можешь сказать мне все что угодно, но ради твоей ба- бушки, пожалуйста, умоляю тебя - потом. Возьми себя в руки, - по- требовал дядя Макс.

__ Видите ничего не получилось - я не сумела стать ему матерью.

И он не смог заменить мне моего сына. Я не хочу лгать, не нужно мне света оставьте меня ■- оставьте мне мою тьму! Или вам нужно, чтобы я продолжала притворяться? Даже если я ничего не чувствую в своем

сердце^^ £_оня? опять... К чему это?.. - забормотал Мики и глянул в испуге на' пустой стул - словно стул мог услышать и передать мои слова Гаю.

__ Перед кем я должна прикидываться, ради кого? Я знаю, мальчик не виноват Но что же делать - он остался для меня чужим. Чужим ре­бенком, который живет зачем-то в моем доме. Растет... Зовет меня ма­терью' .'. Мне трудно отвечать ему. Трудно даже смотреть на него - по­тому что я смотрю и сравниваю. Боже мой, разве он похож на моего сы­на, разве в нем есть хоть что-то от моего сына?.. Чужое лицо, чужие во­лосы... И эти усЫ - в тринадцать лет!..

__ Э_то у_жасно - то, что ты говоришь, - заметила тетя Ида.

__ Конечно ужасно. Но это вы придумали взять его. Неужели вы надеялись, что таким образом вам удастся обмануть меня?

__ "Успокойся Соня, - простонал муж. - Успокойся, родная... По- жалей нас всех. 'Хотя бы сегодня.

__ Зто _{все чт}о ты можешь сказать?

-   Ты же знаешь, мы искали...

Искали? Тогда где же он?

-   Успокойся, Соня, - повторил и отец. - Чего ты требуешь? Мы сделали все, что могли... И даже больше...

-   Я ничего не требую, но не смейте меня успокаивать! И не смейте подсовывать мне вашего Гая! Вы хотите, чтобы я его забыла? Хотите, чтобы он не стоял у меня перед глазами? Чтобы я не думала день и ночь, где он? Что с ним? Может, он и теперь страдает - да, вот в эту минуту, когда мы так хорошо сидим тут... Может, лежит больной... Го­лодает, мерзнет... Может, зовет меня в бреду? А может, умер... Страш­ной смертью... Какой-нибудь ужасной смертью...

-   Не ты одна здесь, Соня, потеряла детей, - напомнила тетя Ида.

-   Пусть так! Если бы я знала, что он умер... Наверное, это было бы легче. Может, это все, о чем я прошу, - знать, что он действительно умер. Погиб, не терзается больше, не плачет...

-   Не надо, Соня, - остановил меня отец. - Ведь если он жив... Я ве­рю, что он жив. Пока мне не доказали обратное... Нельзя так говорить...

-   Жив? Тогда где же он? Где? Ведь человек - не иголка, верно? Живого среди живых можно найти!

-   Мы искали, Соня, ты знаешь... Не мы одни - все его искали...

-   Нужно смириться, - сказала тетя Ида.

-   Смириться! Это вся ваша мудрость - смириться, сделать вид, что ничего не случилось, забыть как-нибудь. Лучше всего - взять другого ребенка!

-   Если бы мы не умели забывать, мы не могли бы жить, - изрек дя­дя Макс.

-  Кто вам сказал, что я хочу жить? Зачем мне жить? Чтобы каждую минуту казниться?

-  Твое горе - и наше горе, - пропела бабушка и принялась качать головой.

Муж пытался напоить водой - сначала меня, потом ее. Я оттолкну­ла его руку, а бабушка просто не поняла, чего от нее хотят, - она все сидела и качала головой, раз за разом, все чаще и чаще. Вода распле­скалась по столу, забрызгала рубашку дяди Макса, но он, кажется, не заметил этого.

-   Да, - сказала я. - Вы смирились. Сделали все, что могли, и сми­рились.

-   Но что же остается? - спросил отец. - Соня, что же еще оста­ется?

-   А я не могу смириться. Никогда не смогу. Мальчик мой, единст­венный мой, где ты? Где ты? - Спазм сдавил мне горло, я не могла больше говорить. Комната плыла у меня перед глазами.

-   Пусть Бог сжалится над тобой, - прошептала бабушка, продолжая трясти головой. - Пусть он вернет тебе твоего ребенка...

-   Где же еще искать? - пробормотал дядя Макс. - К кому еще об­ращаться? Нет места, куда бы мы не обращались...

Я не видела их лиц, все лица смешались, слились в одно печальное и бледное пятно.

-  Можно подумать, Соня, что это только у тебя пропал сын, - зары­дал вдруг Мики, - что он не был и моим сыном!..

Но голос тети Иды перебил его:

-  Макс! Макс, что с тобой? Тебе плохо?

Я подняла голову и посмотрела на дядю Макса - он по-прежнему сидел на своем месте. Совершенно неподвижно. Лицо его застыло, сде­лалось серым и даже каким-то прозрачным

__ Макс! - завопила тетя Ида. - Нет, Макс, нет! Вернись!..

И тут мы все увидели, как фигура дяди Макса начала редеть и рас­творяться. Мы смотрели, как он исчезает, и не в силах были помешать этому Тетя Ида тянула к нему через стол руки, но его уже не было. Со­всем вообще не было... На том месте, где только что сидел дядя Макс, не было теперь никого... Только пустой стул. Мы все уставились на этот стул не смея произнести ни слова, одна бабушка, кажется, ничего не заметила Она согнулась, съежилась и продолжала качать головой - мелко и безостановочно.

А потом... Потом фигура на стуле начала восстанавливаться. Но это был уже не дядя Макс, это был тот мальчик, тот юноша, которого две- надцать лет назад я проводила до дверей вот этой квартиры и который не ве улся... я не могла не узнать его. Это был он - мой сын. Двена- пиать лет назад он ушел отсюда, из этого дома, пересек улицу, сел в ав- 2д6у_С___ и пропал... Пропал без вести. Двенадцать лет он пребывал не- известно где, а теперь возник, совершенно не изменившись, ни капель- ки не изменившись, - возник, чтобы вместе с нами зажечь первую ха-'^'^е'з^сголом^молчали. Все смотрели на него и молчали. Только ба­бушка сидела все так же согнувшись, уставившись в пол и ничему не удивляясь. А потом она тоже вдруг стала таять и истлевать на наших глазах как только что дядя Макс, и на ее месте тоже появился юно­ша-'такой же прекрасный, как первый.

О каждом из них я могла бы поклясться, что это мой сын, но их бы­ло двое. ^    _ну_Л0СЬ вдвойне, - сказала тетя Ида.

_ Гоое нам- - простонал отец.

__ _я {,_е просила этого, - прошептала я.

Никто не ответил мне, только те двое глянули удивленно и припод-пт>авую бровь - каждый таким знакомым родным движением приподнял правую бровь, и каждый проговорил: _ о чем это вы? И тут в комнату влетел Гаи.

-- Ой вы жд^^{111 ме}ня, да? - закричал он по своему обыкновению так пзомко, будто ему предстояло переорать десяток приятелей. - Ма­ма знаешь' куда мы ходили? В Меа-Шеарим, смотреть свечки! Ой, кто ^это]_       

Это твои братья, - сказал Мики, приподымаясь на сту-_____ Они - Они потерялись когда-то... Давно. Когда ты был совсем ма-ленький А теперь... Они нашлись... Я потом тебе все объясню... леньки .   £_а0у_Шка? _ удивился Гай. - Где дядя Макс?

__ Они- -■ Муж, по-прежнему стоя, принялся разглаживать рукой скатерть р^дрлди _чуД0) _ сказал мой отец.

__ и _не хотела этого, - прошептала я. - Разве я могла подумать? И потом  ВЗД^Ь это неправда... Это ничего не меняет... 

Назад >