Главная > Архив выпусков > Выпуск 1 (1996/5757) > Архивы, воспоминания

Любовь ПУСТИЛЬНИК

НОВОЕ О ШОЛОМ-АЛЕЙХЕМЕ

Соломон Наумович Рабинович (Шолом-Алейхем) был свя­зан дружескими отношениями и перепиской со многими рус­скими писателями - Л.Толстым, Горьким, Куприным, Коро­ленко. Тем не менее мы можем расширить круг его литератур­но-творческих связей и ввести туда имя Александра Валенти­новича Амфитеатрова. До сих пор было известно лишь одно его письмо к Шолом-Алейхему, опубликованное в свое время в газете «Гайнт».

Но вот разыскивая в архивах «писательские дела», я обна­ружила неизвестные письма Амфитеатрова, адресованные Шо­лом-Алейхему. «Скалькированные письма» - так называется эта единица хранения в деле «О литераторе А.В.Амфитеатрове» в фонде Особого отдела Департамента полиции. Он был создан в 1880 году для борьбы «с крамолой», и поэтому над всем, что попадало в его орбиту, немало потрудились полицейские чи­новники. Найденные нами здесь письма, документы в подлин­никах, точных копиях оригиналов после обработки в Особом отделе отсылались адресатам.

Настоящая работа и отражает содержание неизвестных до сих пор «скалькированных писем» переводчика «Блуждающих звезд» к Шолом-Алейхему, а также переписки Амфитеатрова с Горьким и Куприным.

Как оказались письма Амфитеатрова к Шолом-Алейхему в Особом отделе Департамента полиции? Ведь оба в ту пору на­ходились вне России, в Италии. Амфитеатров жил в Кави ди Лаванья, потом в Феццано, Шолом-Алейхем - в Нерви, где лечился. Прежде чем ответить на этот вопрос, нельзя не напом­нить хотя бы вкратце некоторые события творческого и жизненного пути адресата Шолом-Алейхема, с которым он был дружен, встречался, переписывался. Возможно, еще удастся найти письма самого Соломона Наумовича к Александру Валентиновичу.

Писатель, публицист, драматург, театральный и литератур­ный критик, автор романов, пьес, повестей, Амфитеатров принадлежал к тем, кто не принял марксистских идей. Более того, он отличался убежденной беспартийностью, являлся типичным буржуазным радикалом. Одаренный от природы тонким эстетическим чутьем, он живо интересовался событиями обществен­но-литературной жизни. Окончив юридический факультет Мос­ковского университета, Александр Валентинович не пошел в юриспруденцию. Имея хороший голос, он учился оперному пе­нию в Италии и России, пел два года на провинциальной сцене, затем в 1889 году оставил ее и отдался всецело журналистике.

В 1882-1886 годах он печатался в «Будильнике», где позна­комился с А.П.Чеховым. Затем сотрудничал в «Русских ведо­мостях», был корреспондентом газеты в Милане, потом москов­ским корреспондентом «Нового времени», и статьи его публи­ковались под псевдонимом Old gentleman. Как корреспондент этой газеты, он находился в Болгарии, освещал балканские и славянские проблемы, которые в конце XIX века были особен­но острыми. Вместе с В.М.Дорошевичем основал газету «Рос­сия» и сначала не только интенсивно работал в ней, но и фак­тически был ее редактором. Но вот 13 января 1902 года он напе­чатал на ее страницах фельетон «Господа Обмановы», который был оценен как сочинение «преступное», ведь автор «в иноска­зательной форме глумился над членами царской фамилии». После появления фельетона Амфитеатрова, без суда и следст­вия, в 24 часа отправили в ссылку в Сибирь, в Минусинскую губернию, село Шушенское. Лишенный самого необходимого - книг, Амфитеатров сильно тосковал. С величайшим трудом уда­лось ему вырваться оттуда. Его перевели под надзор полиции на жительство в Вологду, на родину, где протоиереем был его отец, и запретили заниматься литературным трудом. Александр Ва­лентинович и его семья приложили невероятные усилия, чтобы получить заграничные паспорта. Так он оказался во Франции, где некоторое время издавал журнал «Красное знамя» демокра­тического направления, затем перебрался в Италию.

Но везде, где бы ни жил Александр Валентинович, он на­ходился под бдительным оком полиции, ибо русские сыскные власти поручили это итальянским коллегам. Из документов видно, что Амфитеатров попал в поле их зрения за границей еще в 1907 году. Об этом свидетельствует «Памятная записка Итальянского посольства» и множество других «Донесений», «Справок», «Записок» с грифом «секретно», «совершенно сек­ретно», «доверительно». Вот почему тщательно перлюстрирова­лась и его переписка. То же самое произошло с письмами, ад­ресованными Шолом-Алейхему. Переписанные бисерным по­черком через калькированную бумагу, они пролежали в архиве более 80 лет.

В «делах» об Амфитеатрове имеются сведения о том, что весной 1907 года в Кави появился Александр Амфитеатров, и почти сразу же там поселились еще несколько русских поддан­ных, находящихся в сношениях с ним. Он занят «огромной пе­репиской». Конечно же, и он, и Шолом-Алейхем ощущали не только неаккуратность доставки писем, ибо, как видно из поч­товых штемпелей, невзирая на столь близкое расстояние, пись­ма шли по нескольку дней, но и их пропажу. Александр Вален­тинович писал, что относительно почты подозревает неладное. Тут бывали опоздания и задержки и даже, воспоминает он, по­давали жалобу в Министерство несомненного шпионского про­исхождения, но пропажи письма прежде никогда еше не было. А между тем в Департаменте полиции, находившемся в тесном контакте с российским посольством в Италии и итальянскими властями, заведено было дело «О проживающих в Нерви». Правда, среди тех, кто попал в него, Шолом-Алейхема нет, но переписку его, несомненно, задерживали, тщательно изучали, и особенно в 1912 году, так как в ту пору к Амфитеатрову приехал по его приглашению Герман Лопатин, освобожденный после двадцатипятилетнего заключения из каменного мешка Шлис-сельбургской крепости - «Орешка», как ее называли.

Амфитеатров, перу которого принадлежат исторические произведения, работал тогда над сочинением из эпохи раннего христианства. Как раз в ту пору начался выпуск его собрания сочинений в 37 томах. Страстный библиофил, собравший ог­ромную библиотеку, Амфитеатров внимательно следил за появ­лением новых произведений и за творчеством Шолом-Алейхе­ма еще в ту пору, когда не знал его лично. Он делился с Горь­ким своими впечатлениями о его произведениях. Когда издательство «Современные проблемы» выпустило в 1910 году пер­вый том собрания сочинений Шолом-Алейхема, Амфитеатр»ов написал Алексею Максимовичу: «Очень хорош Шолом-Алей­хем. Прочтите томик. Там многое от Диккенса!»^[1]

После выхода в свет третьего тома, куда вошли «Маленькие люди» с предисловием писателя, Амфитеатров высоко оценил эти рассказы в газете «Одесские новости» (1910, 20 марта/2 ап­реля). В письме к Горькому он не преминул отметить: «...хорош III-й том Шолом-Алейхема»^[2]. 23 ноября того же года Амфите­атров, находившийся теперь в Феццано, сообщал Горькому с удовлетворением: «Шолом-Алейхем прислал чудесный рассказ и пишет другой для третьей книжки»^[3]. Речь шла о рассказе «Избранные (Из жизни маленьких людей)», который был напе­чатан в первом номере «Современника» за 1911 год.

Затем произошло и личное знакомство, о чем свидетель­ствует содержание открытки Шолом-Алейхема к Горькому от 7 апреля 1911 года, где Соломон Наумович спрашивал Алексея Максимовича: «Приезжаете ли в Феццано к Амфитеатрову? Я собираюсь туда на денек». (Хранится в архиве М.Горького в Москве.) Есть немало свидетельств о встречах Шолом-Алейхе­ма с Амитеатровым в Италии, писатели вели между собой теп­лую переписку и часто посещали друг друга.

Особенно интенсивным стало общение Амфитеатрова и Шолом-Алейхема со времени создания Александром Валенти­новичем журнала «Современник», в который он пригласил со­трудничать Шолом-Алейхема, и тот с большим удовлетворени­ем принял предложение. Он был польщен тем, что к нему об­ратился видный русский литератор с предложением принять участие в петербургском толстом журнале «Современник». Из числа сотрудников были названы Горький и другие. Амфитеат­ров писал, что ему и его товарищам было бы в высшей степени приятно, если бы Шолом-Алейхем принял участие в их Журна­ле. Шолом-Алейхем ответил согласием.

1 ноября 1911 года Амфитеатров сообщает Алексею Макси­мовичу, что Шолом-Алейхем даст интересный роман «Блуж­дающие звезды», то есть предоставит свое новое произведение «Современнику». Шолом-Алейхем послал Амфитеатрову «Блуждающие звезды», тот прочитал роман в рукописи и тут же поделился своими впечатлениями с Горьким: «Хороший роман Шолом-Алейхем прислал: «Блуждающие звезды». Есть детские места, но в общем и трогательно, и смешно. Думаю, что очень понравится публике»¹. «Блуждающие звезды» стали печататься в «Современнике» в 1912 году из номера в номер, с первого по двенадцатый. Амфитеатров, с присущим ему умением распоз­навать талантливое, верно подметил своеобразие мастерства Шолом-Алейхема. Александр Валентинович нашел в романе «множество непереводимых блесток юмора, прелесть которых внятна, как родная»². Именно поэтому он считал, что перево­дить на русский язык этот роман должен мастер. После дли­тельных усилий ему удалось порекомендовать автору талантли­вого переводчика, который сумел сохранить «дух и смысл» под­линника. Амфитеатров убежден, что перевести такой роман мо­жет лишь тот, чей талант родствен автору, ведь «лучше всего было бы, если бы переводчик, вчитываясь в страницу оригина­ла, смог бы пересказать ее юмор страницею юмора русского»³. Так делал, по мнению Амфитеатрова, первый переводчик Дик­кенса в России И.И.Введенский.

12 декабря 1911 года Амфитеатров опять делится с Горьким тем, как отрадно участие Шолом-Алейхема в «Современнике»: «По части большого романа, спасибо, хорошо выручил Шолом-Алейхем»⁴. Высокую оценку «Блуждающим звездам», данную в письме, Амфитеатров повторил в своей статье в газете «Одес­ские новости». Когда Шолом-Алейхем прочитал ее, он был счастлив и с присущей ему скромностью писал, что даже со­вестно было читать такую похвалу.

Содержание переписки Шолом-Алейхема и Амфитеатрова, Горького и Амфитеатрова дополняют материалы дела Департа­мента полиции «О журнале «Современник» 1911 года - изда­нии «неблаговидном». Неблагонадежные произведения его участников привлекли внимание цензурных властей. С выхо­дом первых номеров журнала правительство установило наблюдение за ним, осуществлять его было поручено Санкт-Петербургскому комитету по делам печати и Департаменту полиции, комитет по делам печати наложил арест на первую книжку журнала и возбудил уголовное преследование против него. Начав дело о «Современнике», власти стали следить и за упоминаниями о нем в частной переписке, ведь о журнале не раз в письмах сообщали различные сведения друг другу и Амфитеат­ров, и Шолом-Алейхем.¹

   Все это было собрано и легло в основу доклада министру ^даутренних дел, чему предшествовало распоряжение Департа­мента полиции Главному управлению по делам печати о трех дервых номерах «Современника», которые отличались ради­кальным характером опубликованных художественных произве­дений и публицистических статей. Содержание первых трех но­меров «Современника» было воспринято как стремление редак­ции и ее авторов возбудить в читателях глубокую «ненависть» к государственному строю России и наряду с этим оказать «ми­лость инородцам, особенно евреям, и всем революционным партиям». Небезынтересно, что внимание властей привлекло и «Предисловие» («От редакции») январской книжки журнала, в котором они распознали основное направление «Современни­ка» - «реализм». Их возмутила мысль редакторов-издателей, что «только реалистические методы открывают человеку пря­мой и твердый путь к самоопределению его в государстве, на­роде, обществе, семье, природе». Насторожило их и то, что ре­дакторы-издатели стоят «за совершенное равенство и всесто­роннее равноправие всех входящих в состав России народнос­тей» и за «неприкосновенность их наличных самобытных осо­бенностей, гарантированных им договорами и законами прав». Подчеркивалось также, что журнал отводит всем этим наро­дностям - малороссам, евреям, финнам, латышам, армянам, грузинам и т. д. место на страницах «Современника», ставит в своей программе «основным земельный вопрос», якобы зату­шевываемый «скороспелыми бюрократическими мерами».²

Цензурные власти увидели отражение этих устремлений в напечатанных в журнале художественных произведениях Горь­кого, Амфитеатрова, Шолом-Алейхема, Е.Чирикова, а также статьях ГЛопатина, Жаботинского. Так, характеризуя произве­дение Горького «Жалобы», цензор увидел здесь «жалующегося на все и на всех выдуманного автором, как, якобы, общий тип современного русского крестьянина, суздальского старика, ко­торый не считает еврея «изменником». А черносотенец, по мнению крестьянина, весьма мешает делу»¹. Оценивая поме­щенные в первой книжке «Современника» «Избранные» Шо-лом-Алейхема, чиновник доносил, что в этом произведении трактуется «об угнетении евреев в России».²

11 июля 1912 года Амфитеатров сообщает Горькому: «Пи­сал ли Вам Шолом-Алейхем насчет сборников? Он это дело мастерит...»⁴

   В найденном нами неизвестном письме Амфитеатрова к А.И.Куприну⁵ читаем, что Шолом-Алейхем намеревался помес­тить здесь «Кровавую шутку». Но издатель все оттягивал и от­тягивал издание сборника, несмотря на все усилия Шолом-Алейхема выпустить его. Это побуждало и Амфитеатрова и Горького отказаться от своих намерений участвовать в нем: «Если с образом действий моих не согласны, - обращался Ам­фитеатров к Горькому, - спишитесь с Шолом-Алейхемом, ко­торому страх хочется, чтобы сборник осуществился, а потому он готов мучиться с какими угодно компромиссами. Но, по-моему, этот Столяр не столько столяр, сколько жулик, иметь с ним дело опасно».⁶ Об этом же Амфитеатров писал и Шолом-Алейхему, сетуя на то, что дело кажется ему сомнительным, а Столяр «норовит задешево обставить дорогостоящих авторов».⁷ Как видно из содержания этих писем, издатель оказался не­честным, не заплатил участникам, и издание не состоялось.

^[1] Письмо Горькому из Кави. 25 марта 1910 года // Литературное наслед­ство. М.: Наука, 1988. Т. 95. С. 199.

^[2] Литературное наследство. Т. 95. С. 223.

^[3] Там же. С. 234. (В другом письме к Горькому от 30.XI.1911 г. Амфитеат­ров назвал этот рассказ «Уполномоченный» // Там же. С. 238.).

Далее >